Падение Парижа
Шрифт:
Рядом с крохотным Леридо полковник казался великаном. Он поглядел на генерала благодушно, даже снисходительно:
– Фронта нет. Вы отчеркнули Марш – Либрамон. Но ведь это было утром. А теперь четыре часа пополудни.
– Вы хотите сказать, что они продолжают продвигаться?
– Они попросту едут вперед.
На минуту Леридо смутился, закрыл глаза. У него были мясистые синие веки. Но тотчас он оправился:
– Тем хуже для них. Мешок вытягивается, а по обе стороны – наши части. Нам остается прощупать, где у них слабое место. Я должен повидаться с генералом Пикаром. Хорошо, что вы со мной… Наш майор
– Вряд ли генерал Пикар захочет поставить на карту резервы. Вы ведь знаете, как он относится к этой войне…
– Да, но положение изменилось – теперь они наступают. Мы вынуждены действовать.
– Боюсь, что ничего не поможет. Они бросили не менее семисот танков. А защита слабая. К сорокасемимиллиметровым нет снарядов.
– Это деталь. Можно, наконец, применить полевые орудия… Я вижу, что и вы поддались общему психозу. Вспомните август четырнадцатого. Тогда было хуже… Я не забуду бегства – от Шарлеруа до Мо. Артиллеристы бросали орудия, садились на коней. А две недели спустя мы гнали немцев до Эны. Фон Клюк не прикрыл правого фланга, и что же – он поплатился. А теперь они наступают узкой колонной. Это безумие! Их коммуникации под нашим ударом.
Он долго говорил о законах стратегии, о переменчивости военного счастья, о качествах французской пехоты. Полковник стоял у окна и глядел на отлогие холмы с шашечницами полей; рассеянно улыбался. Потом он ушел: нужно проверить расположение зениток. Леридо остался один, вытер платком потные виски, задумался. Моро – человек хладнокровный. Если и он раскис, это плохой признак… Надо признать, что противник продвигается неслыханно быстро. Или они сошли с ума, или они дьявольски сильны. Вместо планомерной военной операции какой-то хаос. Трудно разобраться!.. На линии Мажино было куда спокойней; там не могло приключиться таких сюрпризов. Разве это современная война?.. Это примитивная драка!
Перегруппировку произвели еще в начале апреля. Тогда сектор Седана был спокойным тылом. Солдаты радовались – курили контрабандный бельгийский табак. А Леридо скучал. Он был убежден, что немцы не войдут в Бельгию. «Зачем им повторять ошибки Вильгельма?» Внимательно следил за операциями в Норвегии; ругал англичан: «Негоцианты, а не солдаты, вот что!» По вечерам играл с полковником в шахматы или писал длинные письма Софи.
Все произошло неожиданно, как говорил Леридо, «безграмотно». Наступление немцев представлялось генералу глупой выходкой. Он успокаивал всех: «Они лезут в капкан». Но сейчас его расстроил Моро. Может быть, положение серьезнее, чем он думает?.. Пренеприятная история с противотанковыми орудиями. А Рейно хочет выдвинуть де Голля… Это честолюбивый неуч. Естественно, что генерал Пикар возмущен… Да, Леридо попал в переделку! Нужно успокоиться… Он положил поверх карты бювар: решил написать Софи.
«Дорогая моя певунья!
Третий день от тебя нет писем. Я ужасно волнуюсь. Санже говорит, что в Париже гастрические заболевания. Деточка, не ешь сырых фруктов и салата! Я здоров и бодр, хотя последние дни были очень утомительными. Ты, наверное, знаешь из газет, что противник начал операции крупного масштаба. Безусловно, он скоро выдохнется. Погода стоит хорошая, и я каждый день гуляю два часа. Вчера к нам приезжал адъютант генерала Пикара, майор де Грав, молодой человек с большими музыкальными способностями. Он играл нам Грига. Я его поздравил, но про себя подумал – далеко ему до моей Софи! Как я скучаю по тебе, мое сокровище! Мечтаю о дне, когда увижу твои милые ручки, которые, как чайки, носятся по клавишам. Стендаль был прав, говоря, что настоящая любовь…»
Леридо вздрогнул от грохота, посадил кляксу и рассердился. Не стучась, вошел Моро:
– Придется спуститься.
В погребе было прохладно. Таинственно посвечивали пыльные бутылки на полках. Пахло вином. Офицеры зевали, потягивались. Моро сел на бочку, улыбался. Генералу принесли табурет. Леридо дулся: опять не дали кончить письмо…
Майор Леруа лепетал:
– Сюда метят…
Моро кивнул головой:
– У них прекрасная разведка. Стоит нам обосноваться, как сразу поздравляют с новосельем… Придется утром переехать. Я плохо сплю на новом месте.
– Ничего не поделаешь, – ответил генерал. – Это война. Не маневры… Но надо сказать – люди одичали. В ту войну никто не трогал штабов. Должно быть взаимное уважение… А теперь они нас ищут, как батарею… Далеко мы ушли от рыцарского духа! Они ничем не гнушаются. Вы помните, полковник, «Помпея»? Это шедевр. Особенно сцена, когда Корнелия, оплакивая Помпея, узнает о заговоре. Она говорит Цезарю: «Ты – враг. Мою ты омрачаешь землю. И вот рабы замыслили тебя сразить. Но помощи рабов я не приемлю…» Вот это характер! А благородство стиха!..
Не обращая внимания на грохот, Леридо декламировал Корнеля. Потом замолк – устал, едва сдерживал зевоту. Майор хотел прикурить; рука с сигаретой подпрыгивала. А Санже насвистывал: «Все прекрасно, госпожа маркиза».
– Замолчите вы! – крикнул майор.
– Простите. Это от обстановки – бутылки, бочки, стихи… Можно представить себе, что мы в кабаре на Монмартре.
Когда бомбардировка кончилась, Леридо хотел дописать письмо. Но снова помешали – пришел Моро:
– Представление продолжается – немецкие танки в Пализеле.
Леридо поглядел на карту и стал шагать из угла в угол. Он волновался, но не хотел показать Моро, что ошибся.
– Я вам говорил, полковник, это сумасшедшие! Они даже не пытаются расширить мешок. (Он помолчал.) Так или иначе, я считаю необходимым взорвать мосты между Монтерме и Нузоном. У вас есть связь с Моке?
– Утром была… Но я думаю, что они уехали из Нузона.
– Тогда отправьте капитана Санже. Одновременно предупредите ставку: если саперы опоздают, выполнят с воздуха…
Наконец-то он дописал письмо: «Положение несколько усложнилось. Но я не теряю надежды увидеть тебя еще в мае. При таком расходе людей и горючего они должны будут скоро остановить операцию. Береги себя!»
Санже налил в кофейную чашку коньяку, выпил и простился с Леруа:
– Экскурсия из невеселых…
А час спустя майор узнал, что Санже и шофера застрелили на дороге; они едва успели отъехать от дома. Прибежали крестьяне.
– Это немцы!..
– Вздор! Я сейчас поеду, проверим…
Кто напал на Санже, осталось невыясненным. Леридо, увидав два трупа в машине, отдал честь; был спокоен. Полковник Моро спросил:
– Прикажете мне поехать?
– Нет.
Все ждали, кого пошлет Леридо. Но он сел в машину и сказал: