Падение с яблони. Том 2
Шрифт:
Целый час, обливаясь слезами, мы катались по полу в припадке дикого смеха. Потом наши силы иссякли, и Сопила предложил писать ответ.
– Надо ей такое навалять, шоб у нее матка выпала!
Я наотрез отказался. Сопилкин обиделся.
– Нас козлами обозвали, Леха!
– Не нас, а тебя.
– На, посмотри: «Пока, козлы!» Во множественном числе.
Я взял конверт и прочитал:
– Сопилкину Вадиму!
– Леха, кончай выделываться! Давай серьезно чего-нибудь нацарапаем. Ты же первое письмо писал…
– Я писал Наденьке, а не этой клевой.
Сопила обиделся.
– Ну и черт с тобой! Поеду к Хорьку. Мы с ним такую цидулу накатаем, шо
Когда Сопила уехал, мне вдруг захотелось написать письмо. Но не его юмористке, а Наденьке. И я тут же это сделал.
Вот тебе мое последнее письмо. А ты пришли на него последний ответ вместе с первой фотографией. Хотелось бы знать, с кем имел дело.
Ну а теперь сообщаю все, как было и как есть.
Скука, Наденька, это вечные неудовлетворенные желания. Притом очень неясные. Вот они и дернули меня писать тебе. Я почему-то подумал: если на одну неясность положить другую неясность, то получится ясность. Ясность получилась, но радости, к сожалению, от нее никакой.
Так что, можно сказать, не получилось ничего.
Что ж, отчаиваться не будем. Во всяком случае, ты от этого не пострадала. Разве что ухлопала драгоценное время. Сидишь там, бедненькая, строчишь целыми днями на семнадцать мальчиков. Хорошо, если б дураки были, а то еще и эрудиты!.. Я даже не представляю, как ты управляешься.
Но скажу честно, мне не хочется быть восемнадцатым. Вторым или третьим там – куда ни шло. По этому поводу я подкину тебе на вооружение один маленький совет, который будет очень полезен в борьбе с нашим братом.
Если кто-то из твоих семнадцати окажется занудой или просто тебе надоест, то не ломай голову, как его отшить. Черкни ему так ненароком: «Семнадцатый ты мой, ненаглядный!..» И он вмиг оставит тебя в покое. Даю гарантию. Если, конечно, не окажется дураком и не приедет в гости с ножом.
И еще скажу тебе, Наденька. Все эти шутки с групповым письмом – только до определенного момента. Того самого, когда тебе будет не до шуток, когда тебе захочется говорить серьезно. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю.
Так что лично я в групповом письме ничего дурного не вижу.
Ну, вот и все. Я спровоцировал тебя на пару писем. Прочел их и получил удовольствие. И за это тебе спасибо. Все мы по-своему стремимся к одному и тому же – к удовольствию.
Пока, родная! Не буду больше докучать.
Надумаешь, пиши.
P.S. Передай привет своей подруге. Я, естественно, прочел ее ответ Сопилкину. Она прелесть. А ее письмо – шедевр…
109. Дружеские разногласия
19 февраля. Понедельник.
Только что из автошколы, где встретился с Харьковским. А не виделись мы несколько дней. Он пришел совершенно чужой, какой-то сытый, самоуверенный, не говорливый.
Мы сидели в кабинете техобслуживания. И я спросил, чем он собирается заняться на 23 Февраля. Просто так спросил. Без всякой мысли. И не думал делать никаких предложений.
Он неохотно поделился планами:
– Да вот закадрили с Дешевым двух телок с первой группы… Собираемся у него на хате.
– Это каких же телок? Не Марину ли Бисюхину и Лену Цапко?
– А, ну ты ж знаешь!.. Вот сегодня встречаем их после второй смены.
– И не облом по такому холоду тащиться?
– Не, ну надо же добазариваться на праздник…
И тут, видимо, с досады, свойственной человеку, оказавшемуся за бортом, я выдал совершенно непотребное:
– Ты бы лучше это время потратил на подготовку к экзаменам! У тебя положение не лучше, чем у меня.
Не следовало, конечно, это говорить. Но ответ Харьковского был настолько неожиданным, что теперь я не жалею.
– Ой, Леха, я не собираюсь идти по твоим стопам!..
– Как это по моим стопам? Какие это у меня стопы?
– Да такие!.. Сидишь дома целыми днями и ночами, как скопец! Читаешь, пишешь, рисуешь… Ну будешь ты художником, будешь! Я это и Дешевому уже сказал: будет он художником, не токарем, а художником! Токарем ты никогда не будешь. Дешевый, кстати, вообще думает, шо у тебя крыша поехала… Но не в этом дело! Станешь ты художником, а шо дальше? Будешь ездить, как придурок, по лужайкам со своими холстами, мазюкать краску? И все?
Он замолчал и отвернулся. Наверно, не знал, что еще сказать.
Я одернул его:
– А чего же хочешь ты, такой мудрый? Ты ведь умный у нас – тебе это сама англичанка сказала! Это я дурак, читаю, читаю – и никак не поумнею. А тебе все ясно, ты в себе уверен. Я тебе завидую. И поэтому спрашиваю: чего ты хочешь?
– А я не собираюсь быть ни художником, ни поэтом. Так шо мне вовсе не обязательно сутками читать. Вот выучусь и буду работать шофером, буду бабки заколачивать! А на бурсу даже время тратить не хочу! Пока молодой, буду брать от жизни все, шо можно. А шо нельзя – буду воровать.
– Ну-ну…
– Загну!.. Ты в последнее время стал какой-то книжной крысой. А я не хочу быть вахлаком! Не хочу ждать, пока бабы сами будут до меня приставать. Не хочу хлопать ушами, как некоторые…
– Ну-ну, говори!..
– И скажу!.. О то если б тебя англичанка сама не положила на себя, до сих пор бы ходил, мудями тряс!..
Харьковский сказал то, о чем он давно думал. Мы все очень редко делаем это. Обычно говорим то, что считаем уместным. И я смотрел на него, как баран. Просто не знал, что ответить. По сути, он повторял мне то, что когда-то я говорил ему. Обижаться было не на что. Но я почему-то начинал злиться.
Мое замешательство Харьковский воспринял как победу в споре, чего практически раньше никогда не бывало. И он окрылился.
– Ладно, пойдем покурим! – сказал он примирительно.
Я отказал. Хотелось собраться с мыслями.
Когда он вернулся, я был уже спокоен. И сказал:
– Славик, а ты никогда не думал, что можешь крепко ошибиться?
– Ой, а шо ты сам говорил год назад?
– Славик, я не Иисус Христос, я тоже могу ошибаться. Может, я и сейчас не прав. Но время идет, взгляды меняются. И надо постоянно шевелить мозгами, а не жить прошлогодними мыслями. Ну вот давай прикинем. Чего в своей жизни ты хочешь добиться?
– Ясное дело – квартиру, машину, дачу!.. А ты шо, не хочешь?
– Хочу, хочу. Хорошо. Но что ты для этого делаешь?
– Учусь в автошколе!
– Молодец. И, считаешь, этого достаточно?
– Пока достаточно. Для меня пока достаточно.
И он воткнул в меня свои гляделки. И добавил:
– А шо, для того шоб купить машину, надо читать Мопассана или Шекспира? А? Твой батя много читал? Шо-то я ни одного читаку не видел на машине! На машинах ездят деловые. Или тот, кто пашет как скотина, или жулики!..
Я не выдержал его взгляда, усмехнулся и опустил глаза. И почувствовал, что заехал в тупик. Совершенно ничего не мог ему возразить. Я хотел сказать, что иметь все – это не главное. Что главное – это быть богатым изнутри. Потому что рано или поздно кто-то обязательно увидит твое убожество. Разглядит в тебе дурака или хитрого лиса. И самое страшное, если это будет женщина. Хотел еще сказать про наш возраст. Но мысли почему-то слиплись в один ком.
Я покачал головой и сказал:
– Ну что ж, Славик, ты растешь!.. Давай-давай, желаю удачи!