Падение Света
Шрифт:
— У них нет надежды этого достичь, миледи, что делает зависть еще более дикой. Презрение отравило каждый их клинок… но вы правы, им не оспорить выбор женщины. Тогда кто подвластен гневу? Драконус, разумеется. А теперь, после битвы с Погран-Мечами…
— О да, — прорычала Хиш. — Что за жалкий обман!
— Не все еще разубеждены.
— Потому что не хотят, пожирая ложь. Перекормленные свиньи! — Она махнула рукой, будто отметая тему разговора, и взяла кубок. — Неделю назад мы встречали капитана Шаренас. Но ее слова из Нерет Сорра, от Веты
Келларас вздохнул. — Меня это смущает, миледи. Трудно представить, что Хунну Раалу дадена такая свобода. Вета Урусандер…
— Муж сломленный и вставший на колени. Иного объяснения нет. Даже Шаренас не смогла объяснить… ну, очень многое. И при этом искала твердых заверений, коих я не могу дать.
Келларас отвел глаза. — Ваши владения, миледи, не так изолированы, как я считал.
— Вы не едины в заблуждении, — горько отозвалась она. — Но я послала приказ в западное имение. Крепость нужно удержать, хотя бы ради безопасности юной Сакули Анкаду. Я верю в Рансепта и оставлю его там. Скажите, кстати, как поживает юный Орфанталь?
— Ребенок нашел место по себе, миледи. К сожалению, Сильхас Руин остался единственным его покровителем среди Пурейков. Но я привез весточку от Орфанталя: он ужасно по вам скучает.
Грип издал тихое хмыканье. — Он узнал меня слишком хорошо во время бегства по холмам. Дурно, что он увидел кровь на моих руках. Полагаю, теперь будет сторониться, и это, честно сказать, к лучшему.
— Его слова и чувства, Грип, касались не только леди Хиш Туллы.
— Славная попытка, капитан, но будьте осторожнее, не заразите его своим великодушием.
Келларас замолчал. Он и сам вспомнил, как на лице Орфанталя мелькнул страх при упоминании Галаса.
— Побери Бездна, Пелк, — тихо зарычал Грип. — Не желаешь ли найти кубок и присоединиться?
— А что еще остается дряхлым ветеранам? — ответила она, подходя и вытягивая стул рядом с Келларасом. Уселась и приняла кубок из руки Хиш.
— Поведай нам свои мысли, Пелк, — велела Хиш.
— Мало что могу сказать, миледи. Вета отгоняет облака непонимания, и половина была поднята его окружением. На поле битвы, если помните, он всегда искал высокого места, чтобы всё видеть ясно. Может быть, он вообразил, что крепость над Нерет Сорром дает то же самое. Но это ведь не так, когда полем битвы стал весь Куральд Галайн. — Она выпила и пожала плечами. — Но сейчас проблема в Сильхасе, потому Келларас и приехал, спорить готова. — Она обернулась к нему. — Полагаю, пора выплюнуть это, капитан.
— Склонен согласиться, — кивнул он. — Хорошо. Дабы разговор наш не стал грубым и Сильхас Руин не предстал перед вами в самом невыгодном свете, скажу, что он отлично понимает свое… опасное положение. Он остался один из троих братьев и потому должен терпеть страх, потоки обвинений и общее ощущение болезни, охватившей Цитадель
Грип зашипел и ударил по столу кулаком, отбрасывая остатки вежливости. — Разве не был бы он в Цитадели, если бы не Андарист?
— Ты слишком сурово судишь скорбящего, — сказала Хиш.
— Есть много оттенков горя, — отвечал он.
Пелк вмешалась: — Продолжайте, капитан Келларас.
Он знал ее лишь один день, но успел почувствовать неумолимый характер. — Сильхас молится о возвращении Аномандера. Ничего так не желает, как отступить. Потому он просит найти и вернуть брата в Цитадель. Понимая, впрочем, сложность задачи: Аномандера так легко не столкнешь с пути. Его необходимо переубедить.
Грип сказал: — Я выезжаю поутру.
— Нет! — вскрикнула Хиш Тулла. — Он обещал! Муж мой! Ты свободен! Гони Келлараса — о, простите, капитан, знаю, вы не сами… Грип, слушай! Отвергни Сильхаса. Он не имеет права. Разве ты уже не сказал?
— Я сделаю это, жена, не Сильхаса ради, но Аномандера.
— Не понимаешь? — вопросила она, склоняясь к нему. — Он освободил тебя. Торжественной клятвой. Грип, если ты выследишь его, выполнишь желание Сильхаса, он придет в ярость. Он уже не господин, а ты не слуга. Аномандер дал слово — его лишь это и волнует. Супруг, прошу, умоляю. Он полон чести…
— Кто еще может надеяться найти его и тем более вернуть? — спросил Грип.
— Супруг, он освободил тебя — освободил нас — потому что этого хотел. Его дар мне и тебе. Ты отбросишь дар? Вернешь в его руки?
— Хиш, ты не понимаешь…
— Чего именно я не понимаю, муж? Я знаю их всех…
— Во многих смыслах, да, и лучше любого из нас. Я не отрицаю любимая. Но мне также ясно: ты не понимаешь их путей, как я.
Она отстранилась, сурово сведя брови и скрестив руки на груди. — Объясни же.
— Аномандер поймет, Хиш. Почему я пришел и зачем нашел его. Он поймет принесенные вести и скрытую за ними необходимость.
— Почему? Какое ему дело!
— Есть дело. Любимая, слушай. Аномандер… — Грип колебался, глаза заметались по сторонам. Он, кажется, задрожал, но заставил себя продолжить, глубоко вздохнув. — Любимая, Аномандер не доверяет Сильхасу.
За столом воцарилось молчание. Келларас медленно закрыл глаза. «Да. Разумеется. Но…»
— Так почему, — проскрипела Хиш, — он вообще ушел?
— Ради Андариста, — без колебаний отвечал Грип. — Они были втроем, да, Аномандер с одного конца, Сильхас с другого. Но связывал их, поддерживал равновесие — Андарист. Перед Аномандером не один раскол.
— Тогда, — сказала леди Хиш, внезапно встав, — ты привезешь его сюда.
— Привезу.
— Простите, — встрял Келларас, глядя на обоих и не замечая толчок локтя Пелк, — но нет. Он должен вернуться в Цитадель.
— Капитан, — почти прорычала Хиш, — у нас есть другой гость.
— Андарист, — признался Грип, оседая в кресле.