Падшие ангелы Мультиверсума
Шрифт:
«Ты не Георгий Светлов, – хотел сказать Антон. – Ты программа, впитавшая его память и особенности его личности». Но не сказал.
Кем на самом деле считает себя Мертвец, говорящий от имени покойного эколога, – это вопрос. Ответ на который человеческий разум может и не вместить.
– Ты знаешь, что в инфопространстве «Архипелага» существует «нора», ведущая на сервер «Неотеха»? – спросил Антон Мертвеца.
Тот кивнул.
– О ней было известно Рыбаку, – сказал он. – Но Крысиный Король никогда не имел доступа к лазейкам Баграта – они были конкурентами.
– Поэтому понадобился я, – с полувопросительной интонацией ввернул Антон. – Как пригодное к употреблению орудие.
Мертвец покосился на хакера:
– Ты себя недооцениваешь, Мастер Дверей. Как ты думаешь, будь ты просто орудием, стал бы возиться с тобой беглый ангел Тэньши, обучая тебя слиянию реальностей? Или тот же Оракул, отдававший тебе львиную долю своих огромных ресурсов? Он даже создал для тебя Марту, частью как набор имплантированных воспоминаний, частью как виртуального персонажа, к которому ты стремился.
– Так, значит, Марты не существует? – спросил Антон.
И удивился, что эти слова не рождают внутри его никакого отклика. Как мертвое эхо в давно опустевшем доме.
– Конечно. Ты сам об этом уже догадался.
И Антон молча признал, что это так, Запах, запах… Марта – это розмарин и мускус, а Дарья Завада пахла совсем по-другому.
Это ведь делало бессмысленным все, что он до сих пор считал важным. Да?
Стук копыт в соседнем переулке – горсть железных орехов, рассыпанных по мостовой. Из темноты хлынула кавалькада блещущих сталью всадников под гвардейским штандартом.
Месиво оскаленных конских морд, торчащие шипы наколенников, шестигранные звездочки шпор. Оголенные лезвия палашей и «носатые» пики с неласково изогнутыми крюками у острия. Смотанные у седел «тарантулы» – метательные сети в бахроме из свинцовых шариков. Все это пронеслось мимо, нет, сквозь Антона!
Он застыл, остолбенев. А искры, выбитые подковами замыкающего шеренгу коня, уже гасли за поворотом.
Приблизившийся Мертвец коснулся его плеча.
– Чего ты встал? – поинтересовался он. – Передумал идти?
– Честно говоря, я поверил, что меня затопчут, – признался Антон.
– Ну да? – его спутник насмешливо качнул шляпой. – Ты же «призрак», забыл? Они тебя увидеть не могут, не то что затоптать.
– А как же ты? Ты же меня видишь.
– Я? Ну, у нас, мертвецов, с призраками особые отношения, – Мертвец двумя пальцами ткнул поля шляпы снизу. Чтобы Антон видел, как он ему подмигивает. – Пойдем, а то мало ли кто еще сейчас выскочит. Куда, кстати, мы направляемся?
– В гостиницу «Молочное море», – ответил Антон. – Навестить тамошнего хозяина.
В двух кварталах от цели они почувствовали, как земля ходит у них под ногами. Тошнотворное чувство, будто стоишь на гигантской порции дрожащего желе.
– Четвертая Скрижаль, – сказал Мертвец. – Вскипит море и падут многие защитники земной твердыни. Народ Глубин поднимет голову, слушая голос великого шторма. Нам и правда надо поторопиться.
Вид Айзенбарда Оскаленного был страшен. Даже сверх обычной меры. Его черный кафтан и лысая голова были испачканы подсыхающей кровью и содержимым кишечника лошади, чье брюхо он разрубил. Корсар с небольшим успехом утирался плащом переломившего себе шею всадника и выслушивал доклады своих людей. Большей частью неутешительные.
Скорость, с которой Отцы Города стягивали отборные силы к оккупированному порту, делала невозможной длительное сопротивление. А первоначальные планы запалить все, что горит и не помещается на баркасы, столкнулись с необъяснимым. Любое горючее отказывалось воспламеняться или гореть дольше пары секунд.
Все чаще «чернокрылые» роптали и просились обратно в море. Пока оно не заглотило остаток кораблей, а их самих не растоптали «крабы» и гвардейцы. Так недалеко и до бунта.
Пока невеселые мысли бродили в голове Айзенбарда, к нему подвели заморенного человека в съехавшей набок алой с черным косынке. Ее узор принадлежал одному из малых пиратских кланов, не пошедших сегодня в набег на Город. Они остались сторожить тайные убежища в окутанных колдовскими туманами скалах. Те самые, в которых «чернокрылые» спрятали своих жен, детей и награбленные сокровища.
Человека поддерживали двое ребят Айзенбарда.
– Он просил встречи с тобой, – сказал один из них. – Говорит, что принес страшные вести.
– Тогда, разрази его гром, пусть откроет пасть и начнет вещать, – отчаявшись содрать грязь с кафтана, Айзенбард принялся за испачканное лезвие сабли. – Или он боится испугать старого трусливого коротышку?
Вестник заговорил:
– Твоя храбрость известна, старейшина Айзенбард. Пусть же она поддержит нас в час тревоги и отчаяния.
– Подвязывай с болтовней, – сурово велел гном. – Давай к делу, пока сволочи гвардейцы не посажали нас на крюки.
И вестник рассказал ему все.
Море прибило к скалам обломки, в которых опознали стрелковую башенку «драконьей черепахи» и такелаж галеры «береговиков». Позднее разгулявшиеся волны разбили о камни несколько спасательных шлюпок. Экипаж одной из них выловили с целью допроса и последующего утопления.
Временно спасенные, большей частью матросы «серого лебедя», поведали о морских чудовищах с телами людей и клыкастыми пастями акул. Они поднялись из глубин, чтобы взять на абордаж, их корабли.
И взяли.
Даже неустрашимые «тунцы» при реве гигантских раковин, заменявших морским воинам боевые трубы, бледнели и роняли свое оружие. Что уж говорить о простых бойцах и матросах, истребляемых десятками. Кроме того, глубинным нелюдям были подвластны рукоголовые кракены размером с десантную баржу. И огромные скаты, исторгающие из тел убийственные фиолетовые молнии.
На кракенах и скатах терпение у допросчиков кончилось. Болтливых выше всякой меры матросов повязали общей якорной цепью и утопили в одном из гротов. Пусть рассказывают свои байки рыбам,