Падшие ангелы Мультиверсума

Алехин Леонид

Двое наемников в облегченных бронекостюмах «Страйк» с джамп-модулями в красивом прыжке покинули свое укрытие из напыляемого бронепластика. В верхней точке траектории они слаженно отстрелили кассетные боеприпасы.

Бабахнуло на славу.

«Сукины дети», – выругался пилот танка ПТ-04, чудом уведя машину в сторону. Описав кривую уклонения, он спрятался за подбитый ховер наемников, раскрашенный в цвета зимней маскировки.

– Что вы сказали. Лягушка?

– Я говорю, сколько можно возиться, Оса?! Нужна огневая поддержка, срочно! Противник в квадрате А-12/34.

– Не

понял вас, Лягушка. Уточните координаты.

Он не отвечал и не ругался больше, целиком сосредоточившись на управлении прыгающим танком. Наемники разделились, пытаясь взять его в клещи. Он развернул башню, стволом отслеживая того, что заходил слева. Бесполезно. «Ходули» повреждены, а на шасси много не навоюешь. Залп!

Наемник подпрыгнул, зависая в воздухе, подработал спаренным двигателем. Система раннего предупреждения панически заверещала, сообщая, что танк взят в прицел. Впустую, последняя тепловая ловушка уже израсходована. Уйти он не успеет.

Краем глаза он успел уловить на боковом экране, как второго наемника смело серией встречных залпов. Падая, он исчез в густом снежном облаке, но невидимый стрелок продолжал бить. Калибр не меньше, чем у «торнадо». Значит, это не «WASP», на ожидаемой им боевой платформе не стояло ничего легче «Гидр». Но тогда кто же?

Второй наемник не успел выстрелить, ему наперерез выскочил гибкий четвероногий силуэт и, взвившись в затяжном прыжке, обрушился сверху, сбил на землю. Массивная лапа (он видел ее в увеличении полевого визора) выпустила целый веер полуметровых металлических когтей и ударила сверху по шлему «Страйка». Шлем стал похож на яйцо, угодившее под пресс.

Невиданная зверюга наклонила вытянутую голову и принялась деловито потрошить жертву.

«Тигр?» – подумал танкист. Но тигры давно уже не водились в этих местах, насквозь протравленных отходами. Даже снег выпадал здесь с сиреневым оттенком. Люди уже давно убивали тайгу, изрядно в этом преуспев.

– Оса! – закричал он, опомнившись. – Оса, у меня в квадрате.,.

В наушники ворвался страшный шорох и душераздирающий визг. Рядом врубили армейскую глушилку.

Неразборчиво матерясь, он ударом кулака отключил рацию. Выдернул контакты из вживленных нейропортов, вскрикивая от боли. Сенсорное управление тоже теперь не действовало из-за наведенных помех. И система наведения. И стабилизирующие гироскопы, последнее как раз не страшно – даже с ними поврежденный танк не мог больше прыгать.

Вспотевшие ладони пилота легли на рубчатые гашетки ручного пуска.

Снаружи по броне забарабанили. Громко, настойчиво. Такой гулкий звук могла дать, например, рука, одетая в перчатку штурмового бронекостюма.

Медленно, как сомнамбула, он вылез наружу, зажмурился на ярком дневном свету. Перед ним маячило зеркально-матовое забрало «Витязя». Армейский спецназ?

Вместо опознавательного знака воинской части нагрудник «Витязя» украшал силуэт голубя, несущего ветвь дуба или чего-то в этом роде. Непонятно. Зато наплечник бы полковничий, с большими рубиновыми звездами.

На снегу у ног трехметрового

полковника дымилась сброшенная спинная турель. Действительно, «торнадо».

– Здравия желаю, товарищ полковник, – спохватился пилот танка. Рука взлетела к шлему.

– Тебя под трибунал надо отдать, лейтенант, – буркнул искаженный голос из нагрудного микрофона. На приветствие безликий полковник и не подумал отвечать. – Ты знаешь, что все это время вел переговоры с противником, сообщая ему свое местоположение?

В зеркале шлема лейтенант увидел, что выражение лица у него самое идиотское.

– А? Товарищ полковник…

– Что ты заладил, как попугай? Полковник, полковник… Десять лет уже полковник. Да, именно так. Платформу сбили в самом начале операции, а противник вмешался в радиообмен. Если бы мы не включили заглушку, ты бы так и продолжал с ним болтать. Тебе следовало поддерживать связь по кодовой схеме «Экстра».

– Но приказа не было!..

– Значит, твой командир пойдет под трибунал вместе с тобой. Если останется жив, – подвел итог полковник. – А теперь залезай в свою рухлядь и уматывай из этого сектора. Он уже два часа как объявлен закрытым, доступ не ниже нулевого.

Полковник повернулся и, гудя сервомоторами бронекостюма, подхватил одной рукой реактивную пушку. Сделал шаг.

– Это из-за той штуки, которая стоит за сопкой? – сказал ему в спину лейтенант. – Из-за башни?

Полковник остановился. Постоял, раздумывая. Медленно повернулся. Подошел к танку.

Забрало шлема скользнуло вверх, открывая лицо полковника. Лицо как лицо, глаза, нос. Старше лейтенанта лет, наверное, на пятнадцать. А может, на все двадцать. Для старичка лихо управляется с броней и «сбруей», однако.

А вот глаза у полковника были неприятные. Что-то в них таилось, дремало до поры, хищно выпуская во сне изогнутые кошачьи когти. Заставляло подергиваться левое веко. Просыпалось, обнажая широким зевком зубы.

Лейтенант подумал, что если тоже поднять это невыразительное лицо, как забрало…

– Что ты там видел? – спросил полковник. – Опиши мне. Коротко, ясно и точно.

– Есть! – Лейтенант подумал секунду. – Я видел… это выглядело как черная… вспышка.

– Какого черта?!

– Выбило предохранители, Славик. Слишком большое напряжение.

– Как наш пациент?

– В норме. Ритм сердцебиения сильно участился.

– Введи стабилизатор. Два кубика.

– Будем, продолжать?

–Да, но с пониженным. К черту полковника. Мы или мозги ему сожжем, или аппаратуру. Ты еще долго будешь возиться?

– Минуточку… Все. Ты сказал пониженное? –Да, триста пятьдесят. Напряжение есть?

Шагать рядом с облаченным в «скорлупу» полковником было неуютно. Лейтенант, как все рослые мужчины, не любил чувствовать себя ниже кого-то. Кроме того, беспокоила собственная незащищенность на открытом со всех сторон участке. Нервно крутя головой, он заметил диковинную зверюгу, шнырявшую в стороне между деревьев. Ту самую, что расправилась с наемником.