Паэлья от Синей Бороды
Шрифт:
– Даш-ша, я принес тебе обед, – сказал Антонио, подходя ко мне и ставя рядом со мной на стол поднос. Я равнодушно покосилась на подношение и подтянула ноги ближе к себе, будто желая отстраниться и от Антонио, и от принесенной им еды.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил он меня на испанском.
Я сделала вид, что не поняла. Тогда Антонио перешел на русский:
– Плохо, кариньо. Я жду твое «извини». Ты сделаль очень, очень плохо. Я волновался, да. Где ты быль? Сеньор полицейский позвонил мне утром. Где ты быль ночью? Даш-ша?
Мое молчание вместо ответа. Антонио, разозлившись, подошел ко мне
– Ты не уйдешь опять. Не уйдешь. Я тебя найду везде. Это очень просто. Ты – сумасшедшая. И достаточно моего заявления в комиссарию о том, что ты потерялась, как тебя начнут искать. С тем документом, что у меня есть, мне не нужно ждать сорок восемь часов. Тебя начнут искать, как только я заявлю о твоей пропаже. Потому что ты сумасшедшая, сумасшедшая!
– Я не сумасшедшая! – сорвалась я, хотя собиралась и дальше хранить каменное молчание. Но сорвалась из-за того, что поняла, почему Антонио так быстро нашел меня. Просто, обнаружив мое бегство, он без промедлений подал заявление в местную комиссарию, предъявив документ о моем мнимом психическом расстройстве. А полицейский в барселонской комиссарии, набрав на компьютере мою фамилию, увидел сообщение о моем розыске. Дура, а я-то ведь всерьез поверила, что он отправился звонить в посольство! То-то «конторный» толстяк стал так со мной ласков и внимателен, даже кофе пожертвовал. Посольство – предлог, на самом деле он звонил Антонио сообщить, что его «сумасшедшая» женушка обнаружилась.
– Конечно, кариньо, ты не сумасшедшая! – засмеялся муж. – Но об этом знаем лишь ты и я! Ты права, документ фальшивый. Вернее, фальшивая в нем лишь подпись судьи. Если есть деньги, можно купить нужную подпись. Только надо знать, к кому обратиться. Например, к сеньору Санчесу, который отлично знает свое дело! А документ – настоящий, кариньо, настоящий!
Я отвернулась, сделав вид, что мне куда интересней смотреть в окно, чем выслушивать нелепые признания от Антонио. На самом деле я с трудом удерживалась от того, чтобы не пнуть поднос с едой.
– А хочешь, я расскажу тебе, как получил этот документ? Интересно? Тебе должно быть интересно. Всего лишь надо было убедить уважаемого доктора Хавьера в том, что у тебя проблемы, и он написал бы нужный мне документ. Это оказалось сделать не так сложно. Мне помогло то, что ты боялась дома. А Роза, рассказав мне о твоей встрече с мальчишкой-барменом, сказала интересную вещь: мальчишка напугал тебя, сказав, что дом – проклятый! Прекрасная идея! То, что нужно. Кариньо, тебе не интересно?
Я покачала головой.
– Обманываешь. Интересно. Даш-ша, любовь моя, этот твой новый знакомый… Мальчишка-бармен. Ты не должна была с ним встречаться. Мне очень не понравилось то, что ты с ним встречаешься! Ты моя, Даш-ша, понимаешь? Ты – моя жена! Ты должна любить меня, других мужчин нет для тебя! Этот мальчишка красив, ты могла бы влюбиться в него. А ты должна быть моей, кариньо. Я боялся тебя потерять. Снова. Второй раз – нет. Ты – моя, моя, моя. Ты – сумасшедшая для всех, а я – твой муж, который должен всегда быть с тобой. Хорошее решение, да? – вкрадчиво прошептал мне Антонио, приблизив губы к моему уху. И я брезгливо отстранилась от него. Господи, о чем он говорит? Неужели из-за того, что приревновал меня беспочвенно к бармену Алехандро, с которым я пару
– И еще, кариньо, если люди будут знать, что ты – сумасшедшая, они не будут верить твоим словам. Ты очень любопытная, а это плохо. Знаешь, что «любопытство кошку убило»?
Прямо намекает на мои попытки выяснить, что находится за запертой дверью на третьем этаже. Не интересны мне уже эти «секреты», совсем не интересны.
– Я хотел заплатить доктору Хавьеру, чтобы он написал медицинский документ, но потом решил, что будет лучше, если доктор сам увидит, что у тебя проблемы. Этот мальчишка с историей о проклятом доме дал мне хорошую идею. Ты думаешь, что дом проклят, что он страшный? Хорошо! Сожалею, кариньо, мне нужно было это сделать…
– Что сделать? – бесцветным голосом спросила я, уже понимая, что услышу сейчас нечто отвратительное.
– Извини, кариньо, извини, – почти искренне повинился Антонио, вновь подвигаясь ко мне ближе. – Я тебя очень напугал, но это было нужно. Помнишь ту ночь, когда ты спала на улице? Это я сделал. Обманул тебя, сказав, что у меня – деловой ужин, и вернулся домой, когда ты уже спала. Это была небольшая игра. Ты меня искала, я прятался и шумел… Я даже не ожидал, что все получится так хорошо! Разбил вазу, чтобы ты поднялась наверх. Ты же ведь хотела узнать, что находится наверху, да?
Значит, тварь, это ты… Чудесно! Браво, спектакль удался на славу, я и впрямь чуть не спятила в ту ночь. А осколочки от вазы, я так понимаю, потом тихо-аккуратно убрал, пока я металась полуживая от страха во дворе? Жаль, не придала я тогда особого значения тому, что у Антонио была поранена ладонь, купилась на его отговорку, что порезался в ресторане, а ведь могла бы и догадаться, что поранился на самом деле, собирая осколки разбитой вазы. Сволочь! Дрянь! И спокойно дал мне уснуть во дворе, чтобы потом сымитировать свое «возвращение» и беспокойство. Мразь! Слушая Антонио, я крепко стиснула зубы и постаралась дышать ровно и глубоко. Потому что, если я сорвусь и накинусь на него с кулаками, это обернется против меня. Любая агрессия с моей стороны теперь будет расценена не в мою пользу – с этой чудо-справкой о моей якобы невменяемости и подверженности вспышкам агрессии. Не хватало еще, чтобы меня упекли в местную психушку.
– …Утром я рассказал все доктору Хавьеру, и он выписал тебе лекарства от нервов. Но мне нужен был медицинский документ! И я дал тебе сок с лекарствами. Немного больше порошков, чем нужно, и ты уснула. А я немного поранил твои руки, совсем немного, кариньо, чтобы тебе было не очень больно. И позвонил доктору Хавьеру… Я должен был это сделать, Даш-ша.
– Это ты сумасшедший, не я, – разжала я губы.
И Антонио неожиданно легко со мной согласился:
– Да, ты права, я сумасшедший. Сумасшедший от любви. Зачем я тебе это все рассказал? Затем, чтобы ты знала, что я – сумасшедший и на все готов, чтобы ты была со мной. Я не хочу тебя потерять, кариньо. Потерять снова… Ты – моя жизнь. И если ты уйдешь… Нет, ты не уйдешь. Никогда не уйдешь от меня. Не сможешь.