Палач. Да прольется кровь
Шрифт:
Их ненавидели и презирали. Все без исключения испытывали страх перед ними – теми, чье ремесло состояло в том, чтобы по приказу суда убивать и подвергать пыткам. Их детей нигде не принимали, они не имели права ни останавливаться в тавернах, ни жить в городе, за исключением того места, где находился эшафот. Они были обязаны носить на одежде знак своей профессии – кусочек ткани в форме палки, чтобы все могли их узнать и отшатнуться подальше [14] . И в то же время их обхаживали, зачастую удваивая количество товара, который они, согласно старинному правилу, могли бесплатно взять из любой лавки [15] . Им увеличивали вознаграждение в зависимости от того, каким пыткам они подвергали свою жертву [16] . Церковь смотрела сквозь пальцы на отступления от правил в области брака, строжайше запрещенные всем остальным, прекрасно понимая, что жениться они могут только в своей среде и никакая девушка, даже из самого низшего сословия, не согласится стать женой палача. Ведь тогда на ее детей и всех их потомков ляжет то же самое позорное клеймо
14
Форма этого кусочка цветной ткани могла быть разной в зависимости от региона, но чаще всего была в форме палки, символизирующей виселицу. Этот знак позволял остальным сразу узнать палача, что служило для тех источником постоянных унижений.
15
Согласно этому праву, палач мог взять у любого торговца столько товара, сколько может унести в руках.
16
Существовал скрупулезный учет каждой из пыток или видов казни.
Так как у судей и знатных сеньоров сама мысль о том, чтобы исполнить вынесенный ими приговор, вызывала тошноту, печальная обязанность мучить и убивать по решению суда накладывалась на простых людей – например, на того, кто в городе позже всех женился. Это была единственная непочетная должность королевства – исполнитель высоких деяний, или мэтр Высокое Правосудие. Так стали называть людей, исполняющих эту работу, чтобы не употреблять оскорбительных названий [17] , ранящих их самолюбие: палач, Сломай-Шею, Жан-Покойник или Жан-Переломай-Кости. Помимо этого, палач не имел права представать перед знатными персонами и даже перед королем, что служило еще одним доказательством нечеловеческих условий, в которых существовали люди этой профессии. Хлеб для него выпекался отдельно, и этот каравай булочник клал кверху дном, чтобы никто другой не взял его по ошибке. Хлеб крови и смерти. Это странно, но Венеля-младшего это совершенно не смущало, как до этого – его отца.
17
Палачи ненавидели само это слово и в конце концов добились того, что всякий, кто его произнесет, наказывался большим штрафом.
Их династия палачей, так же как и другие, подобные им, началась с прадеда Ардуина – отпетого преступника, грабителя и убийцы. После того как его арестовали и приговорили к повешению, ему предложили спасти себе жизнь, поступив на эту должность. И, конечно, он не упустил сей счастливый случай. Семья Венель, где Ардуин оставался единственным наследником по прямой линии, больше не считалась «бинграми» [18] , так как их династии было уже больше века.
Ардуину едва исполнилось четырнадцать лет [19] , когда он впервые опустил меч на шею дворянчика, удавившего свою жену и новорожденную дочь, несомненно в припадке безумия, так как он потом не мог объяснить причину своего поступка. Это стало одним из редких воспоминаний о казни, так как потом благодаря урокам отца он научился выкидывать их из своей памяти. Созданиям Божьим свойственно совершать ошибки, зачастую довольно серьезные. И кто-то должен избавить добрых христиан от необходимости совершать грех убийства и пачкать руки в крови. Палачи не выносили приговоров, не решали, какой пытке или казни следует подвергнуть преступника. Они довольствовались ролью инструмента, который держит рука правосудия.
18
«Бингры» – на жаргоне палачей, в зависимости от региона, это означало палача по воле случая или династию палачей, которой меньше ста лет.
19
Шарль Сосон унаследовал в 1726 г. от своего отца должность палача, когда ему было всего семь лет.
Впрочем, Венель-младший никогда не думал о том, что когда-нибудь займет место своего отца. Не думал до дня кончины своего старшего брата. Его ремеслом стала смерть. Палачи выполняли и другую работу: разделывали туши, душили бродячих собак, вылавливали новорожденных, выброшенных в реки или канавы с нечистотами, хоронили отлученных от церкви; они были также хирургами или костоправами [20] , а также считалось, что они могут вылечить ревматизм. Ардуин помнил, как его отец продавал так называемую «мазь палача» из человеческого жира, считавшуюся универсальным средством от любой боли. Другими словами, у них было множество профессий, связанных со страданиями, агонией, смертью, кровью и падалью.
20
В ту эпоху хирургия была презираемым занятием; эту работу чаще всего исполняли цирюльники, реже палачи по причине их прекрасного знания человеческой анатомии. Странное дело, хотя медицина тогда лишь делала первые шаги, в хирургии наблюдался несомненный прогресс: сращивали переломы, делали трепанацию, вырезали опухоли и т. д.
К счастью, неожиданная встреча избавила Ардуина от необходимости заниматься подобной торговлей, впрочем, не такой уж и выгодной. Это был один старый и очень богатый галантерейщик [21] , вдовец, после которого не осталось наследников, щедро вознаградивший его за один вечер работы. Ардуин удалил громадную опухоль, выросшую на шее галантерейщика, тем самым подарив старику еще несколько прекрасных лет жизни. Они не стали друзьями:
21
Галантерейщик – очень богатая и очень уважаемая корпорация, которая быстро перешла в разряд буржуазии.
Ардуин унаследовал также роскошный большой дом галантерейщика, расположенный в маленьком городке Мортане. Он разумно распорядился деньгами, приобретя лавку мясника, которой управляли нанятые им люди, долю в нескольких мельницах, железном руднике. Также он открыл несколько конюшен, где можно было взять напрокат лошадей и упряжь, причем те находились у двух главных дорог графства, по одной из которых можно было направиться в Шартр и далее в Париж, по другой – к морю.
Молодой палач мог бы оставить свое зловещее ремесло, уехать туда, где его никто не знает, и начать новую жизнь. Но, странное дело, этого ему совсем не хотелось. Он уже принял унаследованное им невольное бесчестье и одиночество отверженного; также его опьяняло своеобразное ощущение абсолютной свободы. В самом деле, палачи были связаны множеством правил и обычаев, но Ардуин отказался им подчиняться, и даже помощник бальи Мортаня мессир Арно де Тизан был вынужден с величайшей неохотой принять такой порядок вещей, чтобы не потерять мэтра Высокое Правосудие.
К этому стоит добавить, что во всем, что с ним произошло, Ардуин усматривал перст судьбы. Судьбы, которая открывает одни двери, закрывая другие. Он двигался вперед, никогда не спрашивая себя, почему ему выпала именно такая участь. В глазах Венеля-младшего такая жизнь обретала некую значительность, хоть и довольно жалкую. Впрочем, теперь для него это уже не имело значения. Ардуин не задумывался об этом, как бы созерцая свою жизнь со стороны. При этом нельзя сказать, чтобы все это его особенно печалило.
Не печалило до того дня, когда в его жизни появилась Мари. Мари де Сальвен, воспоминаниями о которой он так дорожил. Эти воспоминания намного пережили саму Мари.
Мари де Сальвен – за три месяца до смерти ей едва исполнилось двадцать пять лет – прекраснейшее создание с роскошными волосами цвета спелой пшеницы, с белой, почти прозрачной кожей, манеры которой свидетельствовали о высоком происхождении. Она поклялась перед Господом, что некий Жак де Фоссей, мелкий дворянчик, в отсутствие мужа, Шарля де Сальвена, с которым вместе охотился, попросил приютить его в доме на ночь. Молодая женщина утверждала, что Жак де Фоссей среди ночи ворвался в ее комнату и совершил гнусное насилие [22] , избив ее и требуя совершить неслыханный разврат. Фоссей – мужчина субтильного сложения около тридцати лет – настаивал на своей невиновности и даже утверждал, что Мари де Сальвен недвусмысленно дала ему понять, что она в восторге от его мужественности и не против провести с ним ночь.
22
В Средние века изнасилование жестоко каралось, даже если было совершено в отношении проститутки. Единственно, это нужно было доказать!
Судебное разбирательство завершилось поединком чести [23] , несмотря на то что Арно де Тизан не считал это лучшим решением, так как Жак де Фоссей был известным дуэлянтом, а Шарль де Сальвен был намного старше его и не так ловок в обращении со шпагой.
Дуэль продолжалась всего несколько мгновений. Сальвен с трудом уклонялся от хитрых выпадов де Фоссея. Шпага бретера и записного дуэлянта устремилась к горлу мужа Мари де Сальвен, к тому времени еле держащегося на ногах от усталости, и легко проткнула его. Рана оказалась смертельной. Божий суд свершился: Мари де Сальвен была признана лгуньей, которая пыталась нанести ущерб репутации де Фоссея и послужила причиной смерти своего легковерного супруга. Она отказалась раскаяться и принести публичные извинения, что означало бы для нее более легкий способ и более почетный способ лишиться жизни. Дворянам даровалась привилегия быть обезглавленными. Мэтр Правосудие Мортаня был известен своим мастерством в обращении с мечом [24] , который носил имя Энекатрикс, что в переводе с латинского означало «приносящий смерть». Его вызывали даже в соседние королевства к приговоренным благородного происхождения, обладающим правом на быструю и легкую смерть. Но Мари де Сальвен должна была сгореть на костре правосудия.
23
Судебный поединок считался проявлением Божьего суда. Победитель считался невиновным. Божий суд вышел из употребления в XI в., подвергшись порицанию Четвертого Латеранского собора в 1215 г. Во всяком случае, последний судебный поединок имел место в 1386 г. в царствование Карла VI. Тем не менее поединки чести, которые устраивались более или менее втайне, продолжались до XX в.
24
Двуручный меч с очень тонким и широким лезвием, предназначенный исключительно для обезглавливания.
Впоследствии Ардуин видел ее во сне каждую ночь такой, какой она предстала перед ним в тот день: с босыми ногами, одетая в грубое льняное платье, ткань которого была специально вымочена в сере, чтобы огонь быстрее охватил его, с коротко обрезанными волосами. Он помог ей взобраться на кучу хвороста и привязал к столбу.
Ардуин снова и снова видел ее очаровательное лицо, чуть удлиненные глаза цвета морской волны, высокий лоб, волосы над которым когда-то были выщипаны [25] . Эта женщина навсегда поселилась в мыслях Ардуина Венеля-младшего.
25
В Средние века высокий лоб был важным критерием женской красоты, и дамы, чтобы достичь такого эффекта, выщипывали себе волосы надо лбом.