Палач
Шрифт:
Подручные Горада. Ворукс все-таки допрыгался. Майло не соврал, что оставил на нём свою метку – вместо левого глаза у псоглавого виднеется едва зарубцевавшаяся рана. Стоп. Если Майло не соврал в этом, то может, не врал и в остальном? И наличие предметов, что я забрал с его праха, можно объяснить как-то иначе, а не совместным заговором с Горадом? Жаль, ожерелье, привязанное к душе убийцы, для меня
Рука машинально тянется в подсумок, достаю кулон, еще раз осматриваю заманчивую по возможностям вещицу… И удивленно замираю. Привязки больше нет. Как так? Это ведь означает, что Майло погиб оккончательно?! Но… И тут до меня доходит, да так, что озноб прокатывает по спине, а на лбу выступает испарина. Делаю себе на память зарубку никогда не попадать под Аннигиляцию Риста. Бог ты мой Алан, а ведь я уже попадал под удар этой хрени, и тогда меня спас лишь щит Абсолюта… И что же получается, это сверх разрушительное умение уничтожает игрока вместе с его сейвами?! Аналог действия Душелова в песочнице? Похоже Рист куда опаснее, чем я полагал, и напав на него на Черепе Властелина, мы провернули сумасбродную авантюру, которая лишь чудом не вышла нам всем боком. Странно лишь, что системе понадобилось столько времени, чтобы признать вещи Майло бесхозными, словно… А может, все-таки был шанс восстановить его тело реаниматором из оставшегося от него праха? Хотя бы до состояния комы…
Ладно, это все потом.
Нервным движением накидываю цепочку на шею, заправляю блестящий адамантином ромбик кулона под панцирь, даю подтверждение системе о привязке, выбрасываю мысли о Майло из головы и возвращаюсь к осмотру местности.
Итак, судя по расположению тел, Ворукса скорее всего прикончил Зелеакс, так как гхэлл валяется всего в двух шагах от темного эльфа, и из спины псоглавого, пробив кожаные доспехи, торчит рукоять кинжала. Сам же Зелеакс не пережил нападения костееда, труп которого громоздится рядом с ним: массивный, увитый могучими мышцами торс, громадная башка с вытянутой мордой, узкая пасть с частоколом острых клыков. Эта жуткая тварь, помесь медведя с волком, чуть ли не обнимает тело темного эльфа страшенными лапами с чудовищными когтями. Даже дохлый, разрубленный сильнейшим ударом от плеча до центра грудной клетки, этот монстр всё ещё вызывает инстинктивный страх. Натуральный привет из «песочницы», только там я таких тварей и встречал. Но эта особь намного крупнее и мощнее на вид, что неудивительно – 48 уровень, тварь Смерти. То есть этот зверь был мертв еще до того, как его лишили некрожизни. Вот откуда эта вонь, пропитавшая всю территорию. И вот почему, несмотря на чудовищную рану, под трупом нет крови, почву под ним пропитывает лишь маслянисто поблескивающая жидкость.
С каждым замеченным телом мне становится всё больше не по себе.
Такой монстр здесь не один. Нахожу взглядом по меньшей мере еще двух его сородичей, чуть дальше, возле трупа Тангара. Парень оборонялся неистово – расщеплённый край его круглого полуметрового щита вогнан в раззявленную пасть костееда, обломав ему клыки и практически оторвав нижнюю челюсть. Меч бойца торчит в грудной клетке второго монстра, погруженный почти по гарду. Но и сам Тангар погиб так, что взглянуть страшно: у него не хватает верхней половины черепа. Разбрызганные куски черепной коробки и ошметки мозгов приклеились к отдельным нитям паутины, бесшумно подрагивая и раскачиваясь от порывов ветра жуткой гирляндой. Глядя на Тангара, я невольно стискиваю зубы до скрипа, и кое-кому очень хочется немедленно дать в блестящую морду. Ублюдочный Рист. Не хочется делать скороспелых выводов, но сейчас ситуация выглядит так, что он привёл ребят на убой, а сам свалил, когда враг оказался не по зубам.
Кроме костеедов на поле брани хватает и других тварей, они валяются вокруг святилища где в одиночку, а где и вповалку. Вижу несколько бродячих зомби: коренастые, рыхлые и облезлые тела с наполовину сгнившей шкурой и свалявшейся шерстью, свисающей клочьями между открытых разлагающихся язв. Гхэллы. То ли окончательно переродившиеся со временем игроки, то ли тела аборигенов, не успевших стать игроками и попавших под убийственное проклятие острова. Нашлось и несколько уже знакомых
По характеру чудовищных ран на телах монстров напрашивается вывод, что большую их часть перебил Рист, орудуя своим жутким трехлезвийным копьем. И тем не менее, он почему-то потом смылся, даже не собрав трофеи. Где-то нашла коса на камень. И мне этот факт всё больше не нравится.
Схватка произошла недавно, это легко определить: системный таймер отсчета посмертия на телах показывает в среднем 30 минут, плюс-минус. То есть незалутанным телам игроков и монстров остается меньше получаса до автоматического развеивания. А значит, у меня есть шанс вернуть одного из союзников к жизни, и я сразу загораюсь этой идеей. Прискорбно, что Тангар, игрок с танковым спеком защитник, для реанимации не подходит. По правилам нельзя воскресить игрока, тело которого повреждено более чем на 50%, но в случае с Тангаром именно характер увечья играет первоочередную роль. Отсутствие большей части черепа ставит на его возрождении жирный крест. А вот с магом Зелеаксом можно попробовать, недаром же я вытащил из праха Майло расходник реанимации. Только бы сперва разобраться, какого хрена здесь вообще произошло, чтобы не напороться на тоже самое и не лечь по-идиотски рядом.
– Пора, – едва слышно скрипит где-то внизу линарец, отрывая меня от мрачных размышлений. – Веди мертвых.
– Рист, – я бросаю на линарца, замершего у подножия соседнего дерева, кипящий злобой взгляд. – Мне нужна вся информация об этом бое. Что за тварь засела в святилище? Почему ты вышел из боя, не закончив его?
– Твоя задача привлечь внимание, – шипит линарец, разъясняя мне, словно несмышленому ребенку и словно не слыша моего вопроса. – Задача Риста – атаковать. Это очень просто. На этот раз Рист справится.
Угу, особенно с учетом того, что Аннигиляцию ты потратил, чтобы уничтожить моего спутника, и до отката умения такой силы ещё далеко.
– Рист, – стараюсь говорить проникновенно, чтобы подключить харизму, но сомневаюсь, что применительно к этому существу это возможно. – Если ты в группе, то интересы каждого в группе должны быть взаимны, или, по крайней мере, нужна общая согласованность и поддержка…
– Рист не видит смысла, – линарец делает трезубцем быстрое замысловатое движение, отметая мои доводы, и его гибкий как змея хвост вторит этому жесту. – Важно лишь то, что важно Ристу.
Мда. С такими моральными установками каши с ним явно не сваришь. Но я тоже бываю упрям, особенно когда речь идет о моей жизни:
– Послушай меня, линарец. Хотя бы попытайся. Это настолько элементарно, что я даже не знаю, как тебе вдолбить… Если ты поддерживаешь свою группу также, как и она тебя, то группа дольше сохраняет силу. А значит, одним и тем же составом можно выполнить куда больше заданий, не теряя напрасно время на поиск новых соратников. Понимаешь?
– Время уходит. Атакуй. Или договор будет расторгнут.
Проигнорировав распоряжение линарца, я ещё с минуту стою в развилке дерева, пристально изучаю вход в святилище и территорию возле него, откладывая в сознании малейшие подозрительные детали. Рисковать в первую очередь мне, так что пусть он свои «гениальные» советы и распоряжения засунет в отсвечивающую ртутным блеском задницу, раз не понимает, что это означает – поделиться информацией для обоюдной пользы.
Ничего он мне не сделает, я ему нужен куда больше, чем он старается показать. Сейчас меня меньше всего волнует недовольство линарца, есть проблема поважнее.