Паладин мятежного бога
Шрифт:
– Надолго ли хватает заряда? – спросил я. – И, главное, как его пополнять?
– Можете не переживать, задержавшись в зоне полного развоплощения, вы умрёте намного раньше, чем успеет кончиться энергия в амулетах, – «успокоил» продавец. – Заряжаются сами, собирая магию из окружающего мира. Довольно медленно, но за сутки в любом случае восстановится полностью, а волны случаются далеко не каждый день.
Ага, и вроде бы очень подробно рассказал, и на заданный вопрос не ответил.
– Но всё же хотелось бы знать точнее, сколько именно времени можно пробыть в частично развоплощённом состоянии с помощью этого амулета? – продолжил
– Примерно двадцатую часть дня, – ответил он, немного подумав. – Правда, не очень представляю, зачем это может понадобиться.
– Да хотя бы для маскировки, – вставила Катя.
– Как?! – не понял абориген.
– В частично развоплощённом состоянии человек становится прозрачным, а следовательно, менее заметным, – объяснил я совершенно очевидную, на мой взгляд, вещь.
– Аааа, – как-то странно протянул он. – Тогда скажу больше. Если встать у стенки или ещё где и не шевелиться, то можно полностью слиться с поверхностью. Только такая «маскировка» вам не поможет.
– Почему? – не понял я ход его мыслей.
– Любой, у кого есть такой же амулет (а он есть у всех), всё равно увидит, как бы вы ни прятались.
Не стал ему рассказывать, что в других мирах их нет ни у кого, и маскировка получится вполне нормальная. Нужно только не забывать, что, прислонившись к какой-нибудь поверхности и не шевелясь, можно больше часа пробыть невидимкой, а при движении, скорей всего, заметят. Хотя думаю, что в сумерках навряд ли. Поймал взгляд напарницы, которая явно думала в том же направлении.
– Поскольку вы действительно не здешние, то объясню ещё кое-что, – продолжил тем временем продавец. – В первую очередь не рекомендую использовать амулеты в качестве защитных против обычного оружия.
– Почему? – сразу спросила нэко.
Меня этот вопрос тоже заинтересовал, потому что кое-какие мысли как раз в этом направлении уже имелись.
– Поначалу у вас может возникнуть ложное ощущение неуязвимости. В состоянии частичного развоплощения колющие удары действительно безопасны, хотя и неприятны. Но оно действительно ложное, так как рубящие удары становятся куда опасней, чем обычно, а отхваченный таким образом кусок тела исчезает безвозвратно. Вы же сами в таком состоянии никого толком атаковать не сможете, так как и оружие тоже станет частично нематериальным.
Понятно. От стрел таким способом защититься вполне возможно, а при прямом контакте не стоит. Но от стрел у меня и так защита что надо, поэтому неактуально. Разве что в этом мире, да и то неизвестно, какие свойства у новых доспехов, может, и их хватит.
– А как насчёт магии? – спросила Эйли.
– Трудно сказать, – ответил собеседник. – Зависит от множества факторов, но лучше не рисковать. Разве что от огненных плетений хорошо защищает.
Глава 22
Долгий день
Когда вышли из лавки, на нас прохожие больше не пялились. Как будто до этого действительно ходили голыми, а теперь прилично оделись. И причина, между прочим, имелась. Во всяком случае, я точно ощущал, что у всех, кого вижу, есть точно такие же амулеты. Если бы кто спросил, не сумел бы объяснить как, но несомненно чувствовал. Поделился своим открытием с кошкой.
– У меня то же самое, – ответила она. – И знаешь, Кир, некоторых я успеваю ощутить ещё до того, как увидеть.
– Со мной ничего подобного
– Я тоже не со всеми так могу. Видишь, те двое, что вышли из-за угла?
– Да.
– Одного я почувствовала заранее, а другого только после визуального контакта. Возможно, всё дело в том, что мы пока не привыкли к новым амулетам и не умеем толком ими пользоваться.
– Или в твоём когте, – заметил я. – Недаром ведь мастер говорил, что у тебя теперь один из лучших амулетов, которые он когда-либо делал.
– Или в нём, – согласилась Эйли.
Девушка была явно рада, что решилась частично раскрыть своё инкогнито, снабдив мастера когтем и шерстью, а не несколькими волосками, как я.
В этот день мы никуда идти не собирались. В смысле из города. Не хватало ещё оказаться в полосе развоплощения на ночь глядя. А если учесть, какие тут водятся хищники, то тем более. Вот только этот день и так длился слишком долго. И явно не спешил заканчиваться, никаких признаков этого пока видно не было. Да и попали мы сюда вовсе не с утра. Потом знакомились, затем шли, дрались со зверем, снова шли, общались с горожанами и выслушивали лекцию про попаданцев, искали лавку, заказывали амулеты… А тут всё так же светло, как с самого начала, и никакого движущегося по небу солнца или какого другого фонаря не наблюдается.
– Как думаешь, Эйли, не попали ли мы в местные полярные широты? Заметила, слишком уж долго длится светлое время суток?
– Заметила, – ответила кошка. – Давно спать хочу. И мне сейчас уже без разницы, полярный ли это день или он тут просто длиннее привычного.
– В любом случае нужно выяснить у местных и найти где переночевать. Не думаю, что здесь принято спать прямо на улице.
Спутница такую идею одобрила. Гостиницу мы нашли без труда и сняли там комнаты на два дня. Заодно и расспросили персонал. Верной оказалась вторая версия, про длинные сутки, вот только выяснить, насколько они отличаются от нам привычных, не получалось. Не было у нас точки отсчёта. Это длину легко можно показать хоть на пальцах, хоть шагами, хоть вон дотуда. Со временем такой фокус не проходит.
Хотя хозяин гостиницы предложил посчитать в ударах сердца и с ходу назвал цифру. Во-первых, слишком большую, а во-вторых, она нам в любом случае ничего не давала. Местные хоть и были похожи на людей, но ещё не факт, что на деле являлись таковыми. Да и у самих людей оно часто бьётся с очень разной скоростью.
Правда, ещё на Земле мне как-то попался один деятель, который утверждал, что секунды как раз от ударов сердца и произошли. Мол, у здорового человека пульс всегда шестьдесят ударов, и не иначе. Я даже сразу не нашёл, что ответить на столь гениальное открытие. Мою робкую попытку возразить, почему не пятьдесят девять или шестьдесят один, он категорически отмёл. У здорового человека в спокойном состоянии всегда шестьдесят, и точка. Попробовал тогда зайти с другой стороны и напомнить, что раньше на часах вообще ни секундной, ни минутной стрелок не было. Когда понадобилось отслеживать меньшие промежутки времени, чем час, разделили циферблат на шестьдесят минут. А когда возникла необходимость в ещё меньших, не стали придумывать ничего нового, разделив минуту ещё на шестьдесят. Не найдя что возразить, он заявил, что всё равно секунды появились раньше часов и минут и равны шестидесяти ударам сердца здорового человека, потому что их такими создал бог. Дальше говорить было не о чем.