Пальцем в небо

Серова Марина Сергеевна

— Я согласен, — кивнул Костик.

Я потрепала его по взлохмаченной шевелюре и направилась к двери, пожелав на прощание удачи. Покинув дом Разводного, я, как и обещала, вернулась в отдел к Кирьянову и попросила, чтобы он организовал мне встречу с Максимом.

Просьба моя была исполнена, и через несколько минут отец Костика предстал передо мной. Мы несколько минут молча смотрели друг на друга, а потом Разводной спросил:

— Зачем вы пришли?

— Чтобы помочь вам, — искренне ответила я, но задержанный мне нисколько не поверил, только пренебрежительно усмехнулся и

добавил:

— Я это заметил еще тогда, в аэропорту.

— Ничего вы там не заметили, — не приняла я его ответ близко к сердцу. — Теперь у меня немного другие цели, а именно: помочь вашему сыну остаться на свободе и не покалечить ему жизнь.

— А при чем тут мой сын? — моментально встрепенулся горе-папаша и даже вскочил со стула.

— Догадайтесь, — глядя прямо в глаза мужчине, ответила я, а потом пояснила: — Я только что от него. Мальчик мне все рассказал. Надеюсь, вы понимаете хотя бы то, что ему грозит, как минимум, детский дом? Мать родительских прав лишена, отец сидит, точнее — вскоре сядет, другие родственники далеко…

— Понимаю, — тяжело вздохнул Разводной и вернулся на свое место.

— Ну, а раз так, то давайте договоримся: на суде вы расскажете все, как было, не упоминая только о вашем сыне. Пусть мальчик останется чист, он ведь не виноват, что у него такой… отец, — не став применять более крепкое определение, сократила предложение я. — Только в таком случае я смогу ему помочь.

— Господи! — видно осознав нелепость всего содеянного, схватился за голову Разводной. — Какой же я был дурак! Зачем я только во все это влез!

— Теперь уже поздно рвать на себе волосы, — остановила я его. — Думать нужно было раньше. Ну так как? Я до сих пор не услышала от вас ответа. Вы согласны принять мой план?

— Да, теперь да, — не поднимая головы, откликнулся Разводной. — Я все равно человек пропащий, пусть хоть сын будет нормально жить. Я надеюсь, мне дадут хотя бы повидаться с ним?

— Несомненно, — пообещала я.

— Хорошо, — вздохнул Максим. Потом встряхнулся, вскинул голову и, посмотрев на меня, произнес: — Спасибо вам.

Я ничего не ответила, а через пару минут задала новый вопрос:

— Скажите, Максим, куда вы спрятали все украденные деньги? Вы ведь их наверняка делили. Может, не поровну, но все же…

— Деньги… — почему-то усмехнулся Разводной. — Все время деньги. Они всех интересуют, и вы ради денег все делаете. Чтоб им провалиться…

— Вы не ответили, — напомнила свой вопрос я.

Разводной кивнул и продолжил:

— Свою долю я откладывал на счет сына. Он об этом, конечно, ничего не знает. И не должен был узнать до тех пор, пока ему не исполнилось бы восемнадцать лет. Деньги я копил ему на учебу. Сами понимаете, нормальное образование сейчас недешево стоит, а я мечтал, чтобы мой сын стал образованным человеком, каким-нибудь важным начальником. Уверен, так оно и было бы, если бы меня не взяли. Теперь все отнимут… — Разводной вздохнул и посмотрел куда-то в сторону.

— А что делал с деньгами Грицкий? — продолжила расспросы я.

— Не знаю, он такими сведениями со мной не делился. Это вы у него спрашивайте.

— Хорошо, спросим, — ответила я и молча направилась к двери.

Больше разговаривать с Разводным мне было не о чем. Он все понял, а значит, будет вести себя так, как положено. Остальное уже его проблемы. Теперь я планировала сообщить новость о деньгах нетерпеливому Апроянцу.

* * *

— Алло, Татьяна, это вы? — поинтересовался у меня чей-то возбужденный голос, когда я, разбуженная телефонным звонком, сняла трубку.

— Да, — ответила я, не понимая пока, кто же это меня потревожил в такую рань.

Насколько я могла вспомнить спросонья, последнее мое дело было благополучно завершено. Я получила честно заработанные деньги, Апроянц с большим трудом, но все же добился, чтобы ему вернули его доллары. Над Грицким и Разводным состоялся суд, сообщники теперь сидят по камерам, и выйти оттуда им светит не скоро. Сын Разводного отыскал какую-то свою тетушку, способную опекать его, и она согласилась забрать мальчика к себе. Так что судьба Костика временно была определена.

Единственным неизвестным во всей этой истории осталась доля Грицкого. Как ни обрабатывали форточника наши следственные органы, им так и не удалось добиться от него признания по поводу того, куда он дел наворованное. Зная, что рано или поздно он все равно выйдет, Грицкий предпочел сохранить тайну своего «клада», чтобы потом иметь возможность спокойно доживать жизнь. Так что старость у него, можно уверенно сказать, будет весьма обеспеченной, а ради этого и в тюрьме посидеть не грех. Так он, видимо, рассчитал. Больше всех в этой истории пострадал Разводной, не сумевший все тщательно продумать и хоть какую-то часть денег припрятать на будущее.

После минутной паузы, во время которой я успела припомнить перипетии последнего дела и окончательно проснуться, взглянула на часы — они показывали начало шестого. А позвонивший продолжил:

— Татьяна, это Апроянц. Вы что, меня не узнали?

— Честно? Нет, — призналась я, пытаясь понять, зачем спустя столько времени Артему потребовалось меня снова беспокоить. Естественно, ничего путного в голову не приходило, и я предпочла подождать, пока Апроянц все скажет сам.

— Извините, что звоню в неурочное время, но так уж получилось, — возбужденным голосом продолжал друг моего бывшего клиента. — Мы с моей невестой решили пригласить вас на нашу свадьбу. Все-таки если бы не вы, ее бы сейчас, может быть, даже и не было в связи с отсутствием средств. Вы не против?

— Да в общем-то… — невольно задумалась я, не зная, что, собственно, ответить.

По идее, сейчас у меня особых проблем не было, новая работа не подвернулась, так что я запросто могла считать себя полностью и во всех отношениях свободной. Стало быть, поездка на свадьбу меня никак не обременит, а заодно добавит новых впечатлений. Возможно, я даже познакомлюсь с каким-нибудь симпатичным молодым человеком, который согласится подарить мне несколько недель заботы и ласки. На большее я и не рассчитывала, хорошо зная, что всегда устаю от слишком частого и длительного общения с кем-либо. О создании же семьи у меня и мыслей даже не возникало.