Пальмы в снегу
Шрифт:
По правде сказать, на самом деле ей хотелось спросить совсем другое: «Как вышло, что Мелания тебя отпустила?»
— Я хотел бы кое-что тебе предложить.
О чем он говорит?
Время словно остановилось, и осталось лишь одно слово: Урека.
Ну как можно упустить такую возможность? Тем более сейчас, когда она уже почти потеряла надежду.
Преподаватели университета, с которыми она познакомилась в первую неделю своего пребывания, солгав им, будто собирает фольклорный материал для последующего анализа, оказались очень заняты. Что же касается разгадки семейной тайны, то после невинных и случайных
Несколько раз она сталкивалась с людьми, которые категорически не желали отвечать на ее вопросы, твердя лишь одно: «Отвяжись!» Или: «Я не желаю с тобой разговаривать!». Надо ли говорить, что эти оскорбительные слова произносились еще более оскорбительным тоном. И это при том, что она предъявляла документ, подтверждающий, что ее работа одобрена университетом.
Она рассеянно любовалась спокойными водами моря. Они с Лахой сидели на открытой террасе отеля «Залив» с белыми столиками и стульями, откуда открывался вид на огромный корабль, стоявший на якоре буквально в нескольких метрах. Несколько дней назад Лаха перевез ее в свой отель. Теперь они ждали Инико, который почему-то опаздывал.
«Что-то он на это скажет?» — снова подумала она.
— Судя по всему, — заметил Лаха в своей обычной манере, помешивая ложечкой кофе, — ты очень нравишься моему брату. И, видимо, у него это серьезно. Обычно его в такую поездку за уши не вытащишь.
Кларенс невольно покраснела, польщенная этим утверждением.
— Как странно, — заметила она. — Родные братья, а прожили такую разную жизнь...
— Я всегда говорю, что Инико родился слишком рано, — сказал Лаха. — Те шесть лет, что нас разделяют, были самыми жестокими в истории острова. Его еще коснулся закон, который обязывал всех, достигших пятнадцати лет, работать на государственных плантациях, после того как с острова выгнали рабочих-нигерийцев.
Лаха вдруг прервался и посмотрел на нее, явно удивленный тем, как внимательно она слушает.
— Полагаю, Инико все это тебе уже рассказал.
На самом деле, Инико много рассказывал об истории Гвинеи последних десятилетий; Кларенс о ней кое-что знала, но, очевидно, далеко не во всех подробностях, известных человеку, жившему в стране.
После того как в 1968 году была объявлена независимость, страна пережила худшие одиннадцать лет за всю историю. Тогда к власти пришел Масиас — жестокий диктатор, чьи действия привели к тому, что Гвинея превратилась в настоящий африканский Аушвиц.
Юность Инико пришлась именно на тот период: когда не работали средства массовой информации; все испанские названия были заменены на местные; закрылись больницы и школы; прекратилось разведение какао; католицизм запретили, носить обувь запретили — все было запрещено. Репрессии, доносы, аресты, расстрелы коснулись всех — буби, нигерийцев, фанг, ндове с острова Кориско и обоих Элобеев — Большого и Малого, амбо с Анабона, всех крио.
Она сопоставила эти замечания Лахи с тем, что недавно узнала: оказалось, Инико — вдовец и имеет двоих детей десяти и четырнадцати лет, которые живут с дедом и бабушкой по материнской линии.
—
Лаха кивнул и глотнул кофе. Несколько секунд они молчали. Затем Кларенс решила воспользоваться моментом, чтобы удовлетворить любопытство.
— А как твои родители смогли оплатить твою учебу в Штатах? — спросила она.
Лаха пожал плечами.
— Мама всегда была женщиной со средствами, к тому же я получал стипендию и подрабатывал. И потом, здесь оставался Инико, они оба много мне помогали, чтобы я мог продолжать учебу, тем более, что я хорошо учился и мне это нравилось.
— А ваш отец? — отважилась спросить Кларенс, заметив, что он даже не упомянул об отце. — Что случилось с ним?
Лаха равнодушно фыркнул.
— Правильнее было бы сказать: «ваши отцы», — поправил ее он. — Отец Инико погиб, когда он был совсем маленьким, а я своего никогда не знал, и мама ничего о нем не рассказывала.
Кларенс стало стыдно за свой бестактный вопрос.
— Прости, — выдавила она, краснея от стыда.
Лаха махнул рукой, словно речь шла о каком-нибудь пустяке.
— Да брось, — усмехнулся он. — Здесь это обычное дело.
Она чувствовала себя неловко, видя печаль на лице друга. Поэтому решила задать другой вопрос, который казался более безобидным.
— А в какую беду попал Инико в юности?
— И в юности... и в более зрелом возрасте! — Лаха приподнялся, огляделся вокруг и прошептал, склонившись почти к самому ее уху: — Ты что-нибудь слышала о «Блэк-Бич», или «Блэй-Бич»?
Заинтригованная Кларенс покачала головой.
— Это одна из самых знаменитых тюрем в Африке. Она находится здесь, в Малабо. Там просто ужасно обращаются с заключенными. Так вот: Инико был там.
Она раскрыла рот от изумления. Такого она даже представить себе не могла.
— И что же он такого натворил? — спросила она.
— Он просто буби.
— Но... как такое возможно?
— Ты же знаешь, когда в 1968 году в Гвинее объявили независимость, власть оказалась в руках народа фанг. Так вот, пять лет назад в городе Лубе, известном тебе как Сан-Карлос, произошел некий инцидент. Группа неизвестных в плащах с капюшонами убила нескольких рабочих, и власти обвинили в этом партию поддержки независимости и самоопределения острова. Это повлекло за собой множество репрессий среди буби. Не знаю подробностей, но там творилось форменное варварство.
Лаха замолчал.
— Я... — Кларенс нервно сглотнула, — я не помню, чтобы слышала или читала об этом в испанской прессе...
Лаха снова отхлебнул кофе и встряхнул головой, словно отгоняя ужасные видения тех дней, после чего продолжил:
— Тогда арестовали сотни людей, и среди них моего брата. Мне повезло: я был в Калифорнии. Мама взяла с меня клятву, что ноги моей не будет на земле Биоко, пока духи не успокоятся.
— И как же Инико? — чуть слышно спросила Кларенс.
— Два года он провел в «Блэк-Бич». Он никогда об этом не говорит, но я знаю, что его пытали. Потом его вместе с другими перевели в тюрьму Эвинайонг; она находится в континентальной части Гвинее, в городе Мбини, который ты знаешь под названием Рио-Муни, там их присудили к исправительным работам. Одному из его товарищей было восемьдесят лет, представляешь?