Пальмы в снегу

Габас Лус

— Добрый вечер, — вежливо произнесла она с легкой улыбкой. — Что-то случилось?

Инико раздраженно покривил губы и бросил на нее укоряющий взгляд.

Один из полицейских — грузный мужчина с неприветливым лицом — подошел к ней и, подозрительно оглядев сверху вниз, потребовал документы. Она протянула бумаги, и он принялся придирчиво их изучать. Затем направился к другому полицейскому, показал ему документы, вернулся к Кларенс и с недовольным ворчанием вернул ей бумаги. Прошло несколько минут, однако ни один из них даже не собирался поднимать шлагбаум.

Кларенс,

помня, как Лаха спас ее от полицейских возле собора, достала из сумочки несколько купюр и протянула их полицейскому, чтобы тот не заметил, как она нервничает. Полицейский протянул руку, быстро пересчитал купюры и, к величайшему облегчению Кларенс, довольно ухмыльнулся. Затем кивнул своему товарищу, и им позволили проехать.

Забравшись в машину, успокоившийся Инико поинтересовался:

— Хотелось бы знать, кто наставлял тебя в обычаях этой страны?

Кларенс пожала плечами.

— Лаха, — ответила она с довольной улыбкой. — Как видишь, я быстро учусь.

Инико покачал головой.

— Ох уж этот Лаха! — вздохнул он. — Вот ему-то как раз дали самое подходящее имя.

— И что же оно означает?

— Лаха — это у буби бог музыки и добрых чувств. Его имя можно перевести как «Доброе сердце».

— Красивое имя, — заметила она.

— У него есть другое. Его полное имя — Фернандо Лаха.

— Останови машину! — вдруг крикнула Кларенс.

Инико притормозил. Кларенс открыла дверцу, задыхаясь, выбралась из машины и встала рядом, опираясь на нее. Затем подняла руки и сжала ладонями виски. Одна и та же фраза снова и снова стучала у нее в мозгу: «Лаху зовут Фернандо!»

Она снова вспомнила все имеющиеся подсказки. Вспомнила слова Хулии, советовавшей найти какого-то Фернандо, который чуть старше ее и родился в Сампаке; вспомнила, что почти ничего не знает о жизни Бисилы, а ведь та могла жить на плантации; вспомнила чашку кофе, упавшую на пол при упоминании о Пасолобино; цветы на кладбище... Возможно ли такое? Лаха — мулат, и его зовут Фернандо! Неужели?.. Неужели и вправду?..

Инико положил руку ей на плечо, и она невольно вздрогнула.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Да, Инико. Прости, я... — она пыталась найти подходящее объяснение. — У меня немного закружилась голова. Слишком жарко, да еще и этот патруль... Я не привыкла к такому...

Инико кивнул.

Было жарко, но Кларенс растирала предплечья, как будто замерзла. Она взглянула на Инико, наблюдавшего за ней, нахмурившись. Может, рассказать ему о своих подозрениях? Она встряхнула головой. Ну и чего она добьется, если скажет, что ей пришло в голову, будто бы у них один брат на двоих? Она ведь собиралась провести несколько чудесных дней, и теперь готова все испортить из-за каких-то заключений, основанных лишь на зыбких подозрениях? Сколько раз в ее жизни все срывалось из-за мелкой глупости? И сейчас — не разумнее ли подождать до Уреки?

Открыв глаза, она увидела, что Инико стоит перед ней, слегка расставив ноги и скрестив на каменно-твердой груди мускулистые руки, а его огромные глаза смотрят на нее с теплом и терпеливым участием.

—

Мне уже лучше, Инико, — глубоко вздохнула она. — Если ты беспокоишься, можем ехать дальше.

Последняя часть пути превратилась в неустанную борьбу мощного мотора внедорожника с буйной растительностью, заполонившей всю дорогу.

— И тебе каждый день приходится продираться через эти дебри? — посочувствовала Кларенс, у которой все внутри переворачивалось, когда машину встряхивало на очередной колдобине.

— Я здесь редко бываю, — признался он. — И чаще ради удовольствия, чем по работе.

— И когда же ты был здесь в последний раз?

Она с трудом подавила ревнивый вопрос, неотвязно звучавший в голове: «Приезжал ли ты сюда вместе с Меланией?»

— Не помню. Сказать по правде, здесь есть одно местечко, которое я хотел бы тебе показать. Прими его от меня в подарок.

Он остановил машину на крошечной полянке, вдалеке виднелись дома.

— Сейчас нужно немного пройти пешком, чтобы спуститься к пляжу Морака, — объяснил он. — Но уверяю тебя, он того стоит.

Дорога к морю сначала шла ровно, мимо посадок какао, затем тропинка повела через лес, где путь преграждали огромные стволы деревьев, чьи корни выступали высоко над землей, и Кларенс то и дело приходилось перешагивать через них. Наконец, они услышали шум волн, и меж деревьев открылся широкий просвет, явив взорам неописуемую панораму.

Они стояли на вершине утеса почти стометровой высоты, вызывающей головокружение. Инико ступил на узкую извилистую тропинку, почти нависавшую над пропастью, и Кларенс в страхе последовала за ним. То и дело она поскальзывалась на камнях и стволах деревьев, служивших ступеньками; Инико посмеивался над ней, отпуская шуточки, что не ожидал такой неуклюжести от жительницы гор.

Когда они наконец спустились, Кларенс оглянулась и подумала, что едва ли сможет подняться обратно.

Если они захотят вернуться...

Она застыла, восхищенно открыв рот и онемев от изумления. Да, поистине, зрелище стоило всех потраченных усилий. Все образы земного рая, которые она представляла себе до сих пор, внезапно ожили, явившись воочию.

Ее глазам предстала красивейший вид, какого она даже вообразить не могла. Это был длинный широкий пляж с черным песком и прозрачной водой. Там, где кончалась тропинка, низвергался огромный водопад, под которым образовалась купель с чистейшей хрустальной водой. Здесь впадала в море река Эола, превращая свою гибель в чистейшую красоту.

Невыразимо прекрасное зрелище. На песке, выдаваясь далеко в море, покоилась группа скал, омываемых спокойными волнами. Там, где кончался пляж, синее море и зеленые джунгли вели меж собой мирную борьбу, в которой побеждала то та, то другая сторона.

— Ну, что скажешь, — поинтересовался Инико; он казался по-настоящему счастливым, видя ее изумленное восхищение.

— Мой отец, хотя всегда был плохим поэтом, любит хвастаться, что ему посчастливилось узнать два земных рая: нашу долину и этот остров. Уверяю тебя, это правда. Это истинный земной рай!