Пальмы в снегу
Шрифт:
Когда они вышли на дорогу в деревню, Кларенс ненадолго остановилась, чтобы полюбоваться горизонтом с высоты утеса. Море раскинулось перед ее взором во всем своем великолепии, и полная луна, пробиваясь сквозь листья пальм, отбрасывала на поверхность воды тысячи бликов.
Кларенс показалось, что она провела здесь целую вечность. Она чувствовала себя умиротворенной, спокойной и расслабленной. Но тут ее охватило внезапное чувство одиночества. Она не толком не понимала, в чем дело, но ее не покидало ощущение, что Инико хочет завладеть ее телом и душой.
«Ты не
«Ты не сможешь забыть тех дней, когда я овладел тобой», — казалось, говорили эти глаза.
— Ты молчишь, Кларенс, — прервал ее мысли Инико. — Или подъем в гору так тебя утомил? Вот уж не думал, что Пасолобино — сплошная плоская равнина!
— Просто не могу поверить, что на свете существует подобное место! — воскликнула она с нарочитым весельем, чтобы он не заметил ее смущения.
Инико протянул руку и погладил ее волосы.
— Отныне, — прошептал он, — всякий раз, когда я услышу название твоей страны — возможно, я стану думать о ней иначе. Я буду думать о тебе, Кларенс.
Кларенс закрыла глаза.
— А я буду думать о тебе всякий раз, как услышу об этом кусочке Африки. А ведь о нем очень часто говорят у меня дома. — Она вздохнула. — Думаю, теперь я обречена вечно помнить о тебе...
Они вернулись к машине, достали из багажника рюкзаки и пошли пешком в деревню Урека, состоявшую из нескольких бамбуковых домишек, покрытых пальмовыми листьями и стоявших на высоких опорах, чтобы не затопило во время дождей.
Около тридцати домишек за живыми изгородями протянулись вдоль немощеной улицы, обрамленной деревьями и вбитыми в землю столбами, с которых свисали черепа обезьян, антилоп и змей, чтобы отгонять злых духов. Казалось, это место совершенно не менялось на протяжении многих десятилетий. Если бы Хакобо и Килиан сейчас оказались здесь, возможно, они бы решили, что время остановилось. Деревня совершенно не походила ни на столицу, ни на северную часть острова.
В дальнем конце улицы они увидели навес без стен. Несколько человек, стоявшие рядом с ним, узнали Инико и приветливо помахали ему рукой.
— Что это за навес? — спросила Кларенс.
— Общий дом, — ответил он. — Самое важное место для нас. Здесь мы собираемся, рассказываем всевозможные истории, обсуждаем проблемы повседневной жизни и разбираем споры. Все, что я знаю о своей деревне, я услышал здесь. Кстати... — он кивнул в сторону нескольких человек, приближавшихся к ним, чтобы поздороваться, — отныне ты тоже станешь неизменной темой разговоров во всех местах, что мы посетили.
— Ах, вот как? — Кларенс с любопытством посмотрела на него. — И за какие же заслуги? Потому что я белая?
— Ну, белые люди для нас — совсем не такая диковинка, как тебе кажется. Ты войдешь в историю как невеста Инико. Пусть даже пробудешь
Он повернулся и зашагал в сторону группы соседей, идущих навстречу. Они вразнобой поприветствовали его, обменявшими несколькими фразами, а затем какая-то женщина махнула рукой в сторону домишек.
— Идем, Кларенс, — сказал Инико. — Оставим вещи в нашем отеле.
Заинтригованная Кларенс удивленно приподняла брови. Здесь что же, и отели есть?
Войдя в дом, она удивленно присвистнула.
В простом жилище был утоптанный земляной пол, и хотя здесь почти не было мебели, трудно было представить более гостеприимное и романтичное место. В центре комнаты находился каменный очаг; рядом были сложены дрова, чтобы развести огонь. Рядом с примитивным очагом находилось широкое бамбуковое ложе, едва приподнятое над полом — по всей видимости, кровать. На маленький столик уже кто-то успел поставить миску, полную спелых аппетитных фруктов.
— Ночевать будем здесь, — объяснил Инико, сваливая рюкзаки на пол. — А сейчас нам надлежит принять приглашение вождя. Как раз время ужинать. Соберется вся деревня.
Кларенс почувствовала в животе мурашки. Он собирается представить ее жителям деревни? Но это же лучшая возможность расспросить о предполагаемых друзьях ее отца!
В радостном предвкушении она прошла за Инико в Общий дом, который понемногу наполнялся народом.
Вождя звали Димасом. Это был невысокий сгорбленный человек с курчавыми седыми волосами и резкими глубокими морщинами. Две глубокие складки тянулись вдоль его щек, обрамляя широкий нос и толстые губы. Судя по тому, с какой теплотой поприветствовал он Инико, как и большинство остальных, Кларенс поняла, что Инико здесь очень уважают.
Все расселись на полу широким кругом. Кларенс и Инико усадили на почетные места, рядом с Димасом. Кое-кто из мужчин бросал на спутницу Инико любопытные взгляды, а несколько ребятишек уселись вокруг нее кольцом. Очевидно, в этот вечер ей суждено было быть в центре внимания, так что во время обильного ужина, состоявшего из рыбы, жареных бананов, юкки и запеченных плодов хлебного дерева, ей пришлось отвечать на множество вопросов о жизни в Испании.
Она заметила, что мужчины преспокойно сидели, пока женщины сновали туда-сюда, нося посуду с едой и напитками — по большей части, с напитками, ухитряясь при этом не спотыкаться о малышей, мельтешивших между едой и белой женщиной.
Когда неизбежная тема снега и катания на лыжах была исчерпана, Кларенс, взбудораженная как обилием новостей, так и пальмовым вином, которое впервые попробовала сегодня вечером, заразительно рассмеялась.
— Как вы можете это пить? — спросила она.
Напиток обжег ее горло, а глаза наполнились слезами.
По другую руку от вождя сидел человек настолько худой, что сквозь кожу проступали кости. Его звали Габриэль, и он был примерно одних лет с Димасом. Повернувшись к ней, он ответил: