Память льда
Шрифт:
«Боги! Что сталось с этим смирным, всегда ласковым псом?»
Спина Гарата была белой от пыли. Он отскочил в сторону, давая Баалджаг пройти.
— Гарат, как ты изменился, — прошептал Ток, опасливо приближаясь к собачьей морде. — Что же, интересно, было подмешано в то мясо бхедерина, которое ты съел?
Ласкового пса больше не существовало. Гарат превратился в умелого, хладнокровного убийцу. Глаза его предвещали смерть каждому, кто встретится на пути… Он пропустил Тока, а затем повернулся и скрылся во тьме.
Дальняя стена
Малазанец привалился к стене, нагнулся и… исторг из себя все, чем угощал их за ужином страж Домина.
Пол под его ногами сотрясался от ударов в другом конце храма-пирамиды.
«Гарат продолжает свою кровавую охоту. Что, напыщенный Кальт, не ожидал таких гостей?»
— Вот ты где!
Тока продолжало мутить. Он с трудом повернул голову и увидел госпожу Зависть, в белоснежной ночной сорочке. Черные волосы чародейки были стянуты в тугой пучок.
— Вот же не повезло беднягам, — вздохнула она. — Нельзя надевать такие тяжелые доспехи.
Поочередно обведя глазами каждый из четырех трупов, она обратилась к Баалджаг:
— А ты, моя дорогая, поспеши на помощь Гарату и Сену с Турулем. Нужно расправиться с остатками отряда стража Домина.
— Их здесь много? — изумился Ток.
— Человек двадцать наберется. Правда, теперь уже меньше. Кальт был у них одновременно командиром и верховным жрецом. Воин-жрец — самое нелепое сочетание… Дорогой мой, давай бегом в спальню и забери оттуда свои пожитки. Встретимся во дворе.
И с этими словами госпожа Зависть повернулась и вышла.
Току ничего не оставалось, как последовать за ней.
— Тлен не показывался? — спросил он.
— Не видела. Ничего, мы управимся и сами. Больше опасаться некого.
— И ты позволила мне спать, вместо того чтобы позвать на помощь?
— Любовь моя, ты сильно утомился. Разве я могла нарушить твой сон? И потом, Баалджаг в этих делах проворнее тебя… Бери вещи и скорее во двор. Сейчас Гарат будет рушить храм.
— Да, я как раз хотел спросить насчет Гарата…
— Ты, по-моему, еще продолжаешь спать на ходу. Давай поговорим потом, хорошо?
— Ладно, — проворчал Ток, переступая через труп паннионца.
Внутренние помещения храма сотрясались от ударов. В воздух поднимались новые облака белой пыли. Сегулехи снимали с крюков разложившиеся трупы деревенских жителей, нанизывая вместо них тела воинов из отряда стража Домина. Среди них был и Кальт, убитый одним ударом в сердце.
— Он яростно сражался, — сказала госпожа Зависть, кивая в сторону Кальта. — Топор его так и мелькал повсюду. А вот Туруль вроде бы даже и не двигался. Мне никак не удавалось
— Не сомневаюсь, — ответил Ток-младший. — Как ты думаешь, Паннионский Провидец уже знает о нас?
— Определенно знает. Представляю, как его огорчит уничтожение храма.
— Тогда он пошлет против нас армию своих головорезов.
— Вполне вероятно, но если только отзовет часть своих войск с северных границ. У Провидца появится желание отомстить нам, однако вряд ли он сумеет это сделать. Добавлю, что его действия не очень-то помешают нам углубиться в пределы Паннионского Домина.
— Я готов хоть сейчас отказаться от этой затеи.
— Что это ты вдруг засомневался? — изумилась госпожа Зависть.
— Ну, я ведь не сегулех, на которого возложена карательная миссия. Не волчица, которая не сегодня завтра станет Взошедшей. Не т’лан имасс. И даже не собака, готовая примкнуть к стае Гончих Тени. И уж конечно, я — не ведьма, способная одним щелчком пальцев превратить воду в кипяток и заживо сварить в ней людей!
— Ты назвал меня ведьмой? Вот это уже настоящее оскорбление! — Скрестив на груди руки, госпожа Зависть стала надвигаться на Тока. Глаза ее сердито пылали. — Ведьма, говоришь? Да ты хоть раз видел, чтобы я щелкала пальцами? Какая глупость!
Ток попятился назад:
— Это просто образное выражение. Я…
— Успокойся, мальчик!
Она обхватила лицо Тока руками и привлекла к себе. Ее пухлые губы слегка раскрылись. Малазанец пытался вырваться, но чувствовал, что тело ему не подчиняется. Мускулы вдруг словно бы растаяли.
Внезапно госпожа Зависть остановилась:
— Нет. Не буду, пожалуй. Ты мне нравишься… свободным… Да, свободный ты лучше, хотя сегодня ты чересчур сильно испытываешь мое терпение.
Женщина разжала руки, одарив его насмешливым взглядом:
— Надо переодеться… Сену! Когда закончишь, подай мне дневную одежду.
Ток дрожал всем телом. Его кидало в холод при одной мысли о том, чем мог бы обернуться такой поцелуй.
«А поэты еще пишут о цепях любви и думают, что выражаются иносказательно! Ха! Да эта женщина воплощает то, о чем они говорят фигурально. Если бы существовала богиня Желания…»
Мысль оборвалась. Во дворе, из столба пыли, появился Тлен. Т’лан имасс повернул голову и поискал глазами Мока. Тот по-прежнему лежал на волокушах.
— На нас движутся охотники К’елль, — сказал древний воитель.
Похоже, он хотел добавить что-то еще, но передумал и вместо этого вновь исчез в облаке пыли.
— Слышал? — крикнула малазанцу госпожа Зависть. — Теперь ты, наверное, рад, что я дала тебе выспаться?
На перекрестке двух мощеных дорог виднелась пара покосившихся, вросших в землю менгиров. Их поверхность была покрыта затейливыми письменами, уже выцветшими и почти стершимися.