Память, Скорбь и Тёрн
Шрифт:
А сколько же ему лет?
Тролль тем временем уменьшался прямо на глазах. Саймон уныло выругался и поспешил за ним.
Они спускались довольно быстро по широким, лесистым гребням, несмотря на то, что в некоторых местах приходилось карабкаться. Саймон ничуть не удивлялся той легкости, с которой двигался теперь Бинабик — прыгал легко, как перышко, поднимал меньше шума, чем осторожная белка, демонстрируя такие точные и уверенные движения, что их, как был совершенно уверен Саймон, одобрили бы даже горные бараны Йиканука.
Так что ловкость Бинабика не удивляла
Он уже немного восстановил силы, подорванные прежними лишениями, и обильное угощение Бинабика, оказывается, много сделало для возрождения прежнего Саймона, некогда слывшего мальчиком-привидением в окрестностях Хейхолта — бесстрашным-покорителем-башен и акробатом-лазающим-по-стенам. Не пытаясь сравниться со своим выросшим в горах спутником, он тем не менее чувствовал, что неплохо себя зарекомендовал. У кого и правда были некоторые проблемы, так это у Кантаки, не потому, конечно, что она некрепко стояла на ногах, а наоборот, потому что слезть вниз по крутому склону при помощи рук и может и ребенок, а вот спрыгнуть на то же расстояние гораздо труднее. Столкнувшись с этим фактом на практике, она рычала, скорее сердито, чем огорченно, и убегала прочь, искать более пологий и более длинный путь. Обычно она быстро находила его и присоединялась к путешественникам.
Когда они извилистой оленьей тропой спускались по последнему пригорку, солнце уже начало склоняться к западу и светило им прямо в лицо. Ветерок, игравший листвой деревьев, не мог осушить капли пота на лбах странников. Плащ Саймона, обвязанный вокруг талии, делал походку своего обладателя тяжелой, как после обильной трапезы.
К удивлению Саймона, когда они наконец достигли верхнего края луга — начала Нока — Бинабик решил двигаться к северо-востоку, держась опушки леса, а не идти к холмам прямиком через колышущийся луг.
— Но ведь Вальдхельмская дорога за холмами! — сказал Саймон. — Это вышло бы куда быстрее…
Бинабик поднял коротенькую руку, и Саймон сердито замолчал.
— Есть разница между быстрее и быть быстрее, друг Саймон, — сказал Бинабик, веселая уверенность в его голосе чуть не подбила Саймона ответить чем-нибудь насмешливым и ребяческим. Когда он аккуратно закрыл отрывшийся было рот, тролль продолжил:
— Видишь ли, я думаю, что может быть очень лучше найти ночлег сегодня в месте, где ты будешь спать на кровати и есть за столом. Что ты об этом думаешь? Хммм? — тут вся обида Саймона улетучилась, как пар из-под приподнятой крышки кастрюли.
— Кровать? Мы идем в трактир? — Саймон вспомнил рассказ Шема о пууки и трех ведьмах и подумал, что теперь он точно знает, что чувствует человек, когда исполняется его первое желание… но тут он вспомнил о страже и о повешенном воре.
— Нет, мы идем не в трактир, — Бинабик смеялся над радостью юноши. — Но это место не очень хуже, нет, даже очень лучше! Там ты получишь еду и отдых и ни одного вопроса, кто ты и откуда пришел. — Он протянул руку, показывая на то место, где край леса подходил к подошвам Вальдхельмских холмов. — Это там, но отсюда мы не можем видеть. Пойдем?
Но почему
Тролль действительно выбрал северо-восточную дорогу, чтобы идти под защитой Альдхорта.
А что он имел в виду, говоря, что в том месте никто ни о чем не спрашивает?.. Что это значит?.. Может быть, он тоже прячется?
— Подожди, Бинабик! — крикнул он. Временами в траве возникал белый мех Кантаки, напоминая чаек, низко летавших над неспокойными водами Кинслага.
— Подожди! — еще раз крикнул Саймон и заторопился. Ветер подхватил его слова и унес их прочь, вверх, на лесистый склон.
Когда Саймон наконец поравнялся с Бинабиком, солнце освещало их спины.
Бинабик потянулся и погладил его локоть.
— Очень раньше я был резок и груб с тобой. Это было не мое дело. Приношу мои извинения. — Он покосился на юношу и перевел глаза вперед, туда, где над травой развивался хвост Кантаки, словно знамя маленькой, но могучей армии.
— Здесь ничего… — начал Саймон, но Бинабик перебил его.
— Пожалуйста, пожалуйста, друг Саймон, это было не мое дело. Больше ничего не говори. — В его голосе ясно слышалось смущение. Он поднял руки к ушам и помахал ими. — Лучше позволь мне рассказать для тебя, куда мы идем. Это про Святого Ходерунда из Нока.
— Что это такое?
— Это место, в котором мы будем останавливаться. Много раз я был здесь совсем один. Это место для уединения, «монастырь», как говорят эйдониты. Они очень хорошие к путешественникам.
Этого было вполне достаточно для Саймона. Его немедленно посетили видения длинных высоких залов, чистых тарелок и жареного мяса. Он пошел быстрее, почти что перейдя на легкую рысцу.
— Бежать не необходимо, — сказал Бинабик. — Он будет невозмутимо ждать на своем месте. — Он взглянул на солнце, которому все еще оставалось несколько часов добираться до его прибежища за западным горизонтом. — Ты хочешь услышать увлекательный рассказ о Святом Ходерунде? Или это уже известно тебе?
— Расскажи, — ответил Саймон. — Я слышал о таких местах. Один знакомый как-то останавливался в Стенширском аббатстве.
— Это аббатство очень немного особенное. Оно имеет историю.
Саймон поднял брови, приготовившись слушать.
— Есть песня, — сказал Бинабик, — с названием «Леди святого Ходерувда». Она имеет очень большую популярность на юге, чем на севере — под севером я говорю о Риммергарде, не об Йикануке, моей родине — и причина очевидна. Ты имел что-нибудь о битве при Ач Самрате?
— Это когда северяне, риммерсманы, победили эрнистирийцев и ситхи.
— Охо? Значит, ты все-таки очень немного учился образованию? Да, Саймон-друг, это видал Ач Самрат, как в битве упали ситхи и эрнистиры, в битве с Фингилом Красноруким. Но было и другое, прежде, и одна битва разразилась здесь. — Он обвел рукой огромное поле. — Тогда это место именовывали иначе. Ситхи знали лучше это место, я думаю, и они именовывали его Эреб Иригу — это значит Западные ворота.