Память, согревающая сердца
Шрифт:
СИМОНОВ Николай
СИМОНОВ Николай (актер театра, кино: «Красные партизаны» (1924), «Катерина Измайлова» (1927), «Кастусь Калиновский» (главная роль – Кастусь Калиновский), «Капитанская дочка» (оба – 1928; Григорий Орлов), «Каин и Артем» (1929; главная роль – Артем), «Чапаев» (1934; Жихарев), «Горячие денечки» (1935; Белоконь), «Петр I» (1937–1938; главная роль – Петр I), «Возвращение» (1940; Сергей Петрович Иванов), «Сталинградская битва» (1949; генерал-лейтенант Чуйков), «Овод» (1955; Монтанелли), «Человек-амфибия» (1962; отец Ихтиандра Сальватор), «Рыцарь мечты» (1969; отец мальчика и боцман), т/ф «Последнее дело комиссара Берлаха» (1972; комиссар
Последней ролью Симонова в кино стала роль полицейского комиссара Берлаха в телефильме «Последнее дело комиссара Берлаха» (премьера 5–6 августа 1972 года). В конце фильма Берлах, разоблачив нацистского преступника, умирает от рака. Снимаясь в этой роли, актер не знал, что эта же болезнь уже предательски подкрадывается и к нему. Именно во время съемок в этом фильме Симонов стал закашливаться. Поначалу ни он, ни его близкие не придавали этому значения, пеняя на погоду – лето тогда стояло жаркое, удушливое. И только когда ему стало трудно глотать пищу, у его жены Анны Григорьевны стала расти тревога. Она стала настаивать на походе к врачу, но Симонов всячески этот визит оттягивал, находя для этого самые различные причины. И все же в декабре 72-го актера заставили сделать рентген. Сын Симонова, врач-онколог, сразу понял всю серьезность положения. На снимке явственно просматривалась опухоль в нижней трети пищевода. Обратились к известному специалисту по хирургии пищевода, но его вердикт был категоричен – делать операцию поздно, шансов на благополучный исход уже не осталось. Симонову об этом диагнозе ничего не сказали.
24 декабря 1972 года Симонов в последний раз вышел на сцену. Он играл в спектакле «Перед заходом солнца». После этого актер слег. В феврале 73-го его поместили в клинику Военно-медицинской академии. Как пишет М. Любомудров: «Симонов и в клинике вел себя с терпеливостью и смирением. Он ни на что не жаловался, приветливо улыбался персоналу, покорно выполнял медицинские предписания. Стыдливо потупясь, слушал произносимые бодрым тоном суждения и советы именитостей, которые лечили и консультировали больного. Его тяготило, что он стал причиной стольких забот…
В марте на короткое время он вернулся домой. Исхудавший, подавленный, он еще пробовал шутить. Но потом опять наступило ухудшение, стал мучить непрерывный озноб. Больной быстро слабел, пришлось срочно возвращаться в город. В начале апреля его снова положили в клинику. Ночами дети по очереди дежурили в его палате. Последние дни Симонов находился без сознания. Он умер 20 апреля 1973 года в два часа ночи.
…Нескончаемым потоком шли ленинградцы мимо гроба артиста, установленного на подмостках театра. Глубокая скорбь звучала в речах выступавших на гражданской панихиде.
Симонова хоронили на Волковском кладбище. День стоял солнечный, повсюду звенела капель… У могилы состоялся траурный митинг. Его завершили салютные залпы эскорта, сопровождавшего похоронный кортеж.
В 1980 году на могиле установили памятник – бронзовый бюст на постаменте из серого гранита. Вокруг стоят высокие клены. Артист погребен на том участке кладбища, где захоронены многие ветераны Пушкинского театра – Честноков, Скоробогатов, Тиме, Вивьен, Горин-Горяинов, Студенцов…»
СИЧКИН Борис
СИЧКИН Борис (актер эстрады, кино: «Капитан голубой лагуны» (1963; итальянец-контрабандист), «До свидания, мальчики» (1964; конферансье), «Последний жулик» (1966), «Неуловимые мстители» (1967; куплетист Буба Касторский), «Интервенция» (1968, 1989; артист варьете), «Новые приключения неуловимых» (куплетист Буба Касторский), «На войне как на войне» (старший лейтенант Селиванов) (оба – 1969), «Варвара-краса, длинная коса» (жених-индюк),
Сичкин умер неожиданно. Буквально накануне своего ухода он лихо отплясывал на одном из нью-йоркских представлений чечетку (в Америку артист эмигрировал в 1979 году). А 24 марта Сичкин должен был вести концерт Вилли Токарева на Брайтон-Бич. Но не сложилось.
В тот злополучный день, 22 марта, Сичкин вернулся домой, в нью-йоркский район Куинс, где проживают небогатые американцы. Лифт в доме не работал, и артист отправился на свой этаж пешком. Это, видимо, и сыграло свою роковую роль. Все-таки Сичкину было 79 лет. Он вошел в квартиру, разделся и сел за стол, чтобы разобрать почту. В этот момент у него случился сердечный приступ. Смерть артиста наступила мгновенно.
Прощание с Б. Сичкиным состоялось 24 марта в похоронном доме «Невский», который находится в Бруклине. Народу пришло много: в основном русские эмигранты. Как сообщал журналист Борис Сигал: «В траурной церемонии приняли участие писатель Альфред Тульчинский, совладелец концертного зала «Миллениум» Леонард Лев, «ходячая энциклопедия» русской эстрады Олег Фриш, поэтесса Татьяна Лебединская, которая прочитала пронзительное стихотворение памяти Бориса Михайловича, и многие другие.
Были тут, конечно, и жена Сичкина Галина с сыном Емельяном. Похоронили знаменитого артиста на кладбище Mount Hebrew Cemetry, что в Куинсе».
Чуть позже родные Б. Сичкина перезахоронили его прах на родине – на Ваганьковском кладбище в Москве.
СМЕЯН Павел
СМЕЯН Павел (музыкант, участник рок-группы «Рок-ателье», исполнитель песен в т/ф «Трест, который лопнул» (1983), «Мэри Поппинс, до свидания» (1984 – «Полгода плохая погода», «33 коровы»), х/ф «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди» (1992 – «Хэлло, Америка!») и др.; скончался 12 июля 2009 года на 53-м году жизни).
Смеян умер от рака. Причем началось все вроде бы с пустяка, да еще с мистическим оттенком. Вот как об этом рассказал актер Дмитрий Харатьян («Московский комсомолец», номер от 13 июля 2009 года, авторы – В. Копылова, Н. Карцев):
«Для меня эта печальная история началась ровно год назад, когда мы втроем: я, Паша Смеян и Толя Алешин – ездили в поезде по стране с гастролями рок-оперы «Идут белые снеги», проводимые в честь юбилея Евгения Евтушенко. В опере у Паши были такие слова: «Я временный поэт. Всегда – вот мое время». По дороге из одного города в другой мы много говорили о жизни, смерти, творчестве. Когда мы подъезжали к Екатеринбургу, разговор зашел о «Ленкоме». О том, что уходят или тяжело болеют его лучшие артисты. Паша тогда произнес фразу: «Слава Богу, я вовремя оттуда ушел». Только он это сказал, как мы приехали, и Паша, сходя с поезда, упал и поранил ногу. Травма вроде бы несерьезная, он два дня проходил как ни в чем не бывало, потом пошел к хирургу, который сделал ему операцию. Но нога не проходила. Нам даже пришлось продолжить гастроли без него. Потом, уже вернувшись в Москву, мы встретились на юбилее Евгения Евтушенко в Политехническом музее, Паша тогда уже сильно хромал, опирался на палочку. У него был слишком слабый иммунитет, чтобы бороться с травмой. Думаю, с этой ноги все и началось…»