Памятное. Книга первая
Шрифт:
Один из представителей этой семьи — Савва Тимофеевич Морозов — колоритная личность дореволюционной России. Человек незаурядного ума и разносторонних интересов, Савва Морозов поддерживал близкое знакомство со многими замечательными людьми своего времени. Писатель Леонид Андреев в его особняке на Спиридоновке читал друзьям свой еще не напечатанный «Красный смех». Морозов дружил с А. П. Чеховым и А. М. Горьким, актрисой Художественного театра членом партии большевиков М. Ф. Андреевой, которую лично знал В. И. Ленин.
Горький и Андреева не раз обращались к Морозову за деньгами на нужды РСДРП, и тот охотно откликался
Особняк в его современном виде построили на рубеже XIX–XX веков. Фасад здания решен в стиле английской готики. Вестибюль ведет в светлый аванзал, откуда открываются перспективы отделанного мрамором белоколонного зала, большой гостиной с панно художника Богаевского и расположенной далее малой гостиной, украшенной творениями Врубеля. По другую сторону аванзала — площадка парадной лестницы с витражом и скульптурной группой работы Врубеля, а также большая столовая с внушительным камином и массивной люстрой XIX века.
Поражаешься неистощимой фантазии архитектора и его вниманию ко всем, даже мелким, деталям архитектурного убранства, которые тщательно прорисованы и решены индивидуально для каждого помещения.
Многое видели и многое могли бы рассказать стены этого особняка и о событиях не столь уже отдаленного времени. Здесь с 29 сентября по 1 октября 1941 года проходила Конференция представителей СССР, США и Великобритании по вопросам взаимных военных поставок в ходе войны.
Во второй половине октября того же года в особняке состоялась Московская конференция министров иностранных дел СССР, США и Великобритании, на которой рассматривались некоторые вопросы, вытекающие из военной обстановки.
Время от времени проводились в особняке мероприятия на высшем уровне. 10 октября 1944 года Сталин устроил завтрак в честь Черчилля, находившегося тогда с визитом в Советском Союзе. 3 декабря 1944 года здесь же был дан завтрак от имени Сталина и в честь Шарля де Голля.
Атмосфера ликования и светлой надежды на мирное будущее человечества царила в особняке среди участников дипломатического приема, который Советское правительство устроило 31 мая 1945 года по случаю Победы над фашистской Германией.
Мне вместе с другими гражданскими и военными лицами посчастливилось присутствовать на этом приеме, который прошел без речей и тостов. Однако торжественность момента, радость великой
Победы ощущались в любом разговоре. Настроение создавала общая обстановка, и казалось, будто слышишь чарующие звуки чудесной музыки. Такими прекрасными остались в памяти дни великого всенародного торжества.
В послевоенные годы здание на улице Алексея Толстого интенсивно использовалось для приемов иностранных делегаций.
Другие договоренности
Политика СССР, его усилия во многом предопределили заключение вслед за Договором о запрещении испытаний ядерного оружия в трех средах (1963 г.) ряда других международных договоров и соглашений, направленных на ограничение гонки вооружений. Появилась на свет система таких договоров и соглашений. Речь идет о Договоре о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела (1967 г.), Договоре о нераспространении ядерного оружия (1968 г.), Договоре о запрещении размещения на дне морей и океанов и в его недрах ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения (1971 г.).
От имени Советского Союза мне было поручено подписать Конвенцию о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении (1972 г.), ставшую фактически первой в истории международных отношений реальной акцией в области разоружения, а также Конвенцию о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду (1977 г.).
Важное место заняли двусторонние советско-американские соглашения:
Договор об ограничении систем противоракетной обороны — ПРО (1972 г.) и Протокол к нему (1974 г.).
Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений — ОСВ-1 (1972 г.).
Люди, знакомые с обстановкой в США, не раз поражались, наблюдая удивительные парадоксы в политической и общественной жизни этой страны.
Касается это и поведения Вашингтона во внешних делах, относящихся к области разоружения. После многолетних и изнурительных переговоров стороны подготовили к подписанию Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-2). Несомненно, такой исход участники переговоров с обеих сторон сочли успехом, причем успехом общим — и Советского Союза, и Соединенных Штатов.
Последний этап в его подготовке приходился на президентство Джеймса Картера. Именно в ходе согласования оставшихся еще проблем мне пришлось посещать не раз тогдашнего хозяина Белого дома.
Тогда, в частности, было условлено, что договор будет подписан на самом высоком уровне. Его так и подписали.
Но прошло совсем немного времени, и тот же Картер содействовал тому, чтобы Соединенные Штаты Америки Договор ОСВ-2 не ратифицировали.
Он, видите ли, рассердился на Советский Союз за его политику во внешних делах, особенно в связи с положением, сложившимся в Афганистане и вокруг него. Иными словами, поскольку правительство США не согласно с действиями СССР по оказанию помощи Афганистану, который отстаивает свою независимость и право самому решать свои внутренние дела, то США не сочли возможным ратифицировать подписанный в Вене договор.
Это — политика тупиков, ибо если ее придерживаться, то фактически невозможно решать неурегулированные проблемы. Конечно, и Картер, и его преемники отдавали и отдают себе отчет в том, что вся философия такой позиции пропитана фальшью. Но она потребовалась, чтобы сбивать с толку общественное мнение относительно подлинных причин того, почему Вашингтон проявил вероломство в вопросе о Договоре ОСВ-2.
Что же касается того, будто бы события в Афганистане послужили причиной ухудшения международной обстановки, то это, думаю, не так. Дело в том, что все важнейшие решения американской администрации, которые составили фундамент новых подходов США к СССР и которые фактически стали шагом назад — к «холодной войне», оказались принятыми до, а не после событий в Афганистане.