Панцирь
Шрифт:
Потрясающе.
— Это ментальщина в щель между передними зубами просочилась, — посмеялась Желчь.
Оба двухзарядника отстрелял по ногам переднего ряда, когда защитная “змея” чуть сместилась. Трое гибсов упали. Толпа сделала еще два шага, поглотив раненных.
Сверху стрельба замедлилась, у нас по итогу затихла. Даже Батар остановился, задумавшись о том, что делал.
Гибсы пели, не открывая ртов. Этот гулкий давящий звук, точно голоса, сплетенные в единое целое с барабанным боем. Над головами амтанов пространство
Чумазый хади. Всем нам, если жизни имели цену, стоило постараться.
Я справился с двухзарядником, наконец вдев капсюли, когда остатки гибсов подобрались на расстояние девяти шагов.
Стрельба отряда поддержки и Опцион Востра сделали основную работу. Золотоволосый промысловик истратил три барабана, но и этого все еще было недостаточно.
Дело дрянь — их еще много.
— Сколько?
— Двадцать шесть, — отвечала Желчь.
— Пали! Atm! — срывал глотку сверху Йорг.
И для нас тоже старался.
Я опустошил только заряженный пистолет, отстрелив две головы оступившихся гибсов.
Вытянул однозарядник — выстрелил.
Пустое.
Пуля отскочила от щита, а тот только золотой рябью на миг покрылся.
— Плохо, Громила. Очень нужно чтоб было лучше, — сумничала Желчь.
Востр заменил барабан, прицелился, и конструкты лент змеями проскользнули между двумя блок-щитами Кряжа — в миг завязались на запястье и лодыжке промысловика.
Он успел прошипеть:
— Atola, — и его потянуло наружу.
Батар схватил за ноги.
Повезло, утянуть на смерть не успели; а дальше все смешалось.
Сердца колотились как бешенные. Я сместился. Выхватил тесак из ножен Востра и перерубил ленту, тянущую за голень. Гибсы надавили. Ближайший амтан выстрелил десятком алых игл. Весь сжался, ожидая что с меня сейчас лицо и скальп срежет. Большая часть зарядов отскочила от панциря, но один единственный впился в макушку, пробив кожу и царапнув череп.
Гнилая мохнатая тварь.
Ощущая лёд модов, обрезал вторую плеть. Когда закончил конструкт тарана пробил щиты Кряжа, разломил импровизированную баррикаду и ударил в нас, забросив глубже в помещение.
Потрогал голову — игла уже пропала, стряхнул кровь.
Удар тараном был лёгким и пришёлся в центр панциря, основная часть силы ушла в Востра.
Батар в проёме отбивался от гибса. Длинный нож промысловика попадал в ромбовидные щитки, лезвие в них замедлялось.
Сам амтан держал наготове ленту с заострённым цветком-наконечником; она парила у него над плечом. Гибс скалился.
— Ты смотри на этого уродца шутова, — возмутилась ИИ. — Гусеница, правящая его башкой, нас ни во что не ставит.
Ждать штурмовых
Тяжелый.
Вот же дрянь.
Тело, слушая нутро, вперед моей собственной мысли, заняло место здоровяка.
И правильно.
— Браво, бестолочь, — не оценила поступок Желчь.
Кровь кипела от химии, но усталость уже давила на плечи, запястья и бёдра. Видел, Востр не поднимаясь, менял барабан револьвера. И его правый глаз опять нёс в себе чёрную линию.
Гибс приблизился, я ударил.
Меч отлетел от овального бронещитка — такое предсказать я мог, поэтому одновременно с этим вбил ему в живот нож. Амтан завизжал, щит развалился, тогда отсёк противнику голову. Почувствовал себя чуть лучше, особенно когда мохнатая башка с потешным звуком шлепнулась о доски.
Следующий сплёл и запустил серебристый шип и тот, отрикошетив от бронерукава, пробил потолок. Сверху раздался крик боли, посыпалась пыль и опилки. Желчь хихикнула.
Новый гибс сделал шаг.
Лезвие меча проскрежетало по воле-конструкту щита. Мгновение, и я бил вновь, но иначе: отвёл оружие назад и вонзил его движением сверху-вниз, в ключицу, избегая созданной защиты.
Еще один готов. Кто-нибудь вел общий счёт?
Раздражало то что гибсы внешне практически ничем не отличались, но казалось в этом был смысл. Если они имели общего оператора, на “поле” которого существовали их умы, то одинаковый вид, рост и повадки оправданы. Выбивались из этого разные способности и разные типы конструктов — может как раз так и выражалась индивидуальность. А если есть индивидуальность, которую нужно выражать, значит высока вероятность, что они больше, чем запрограммированные звери.
Впрочем — пустое.
Темп безумный. Несмотря на то, что сами по себе противники медлительные, их всё еще полно, и блок-щитки постоянно ломали ритм.
Следующий гибс сделал движение пальцами — давление сковало шаблон. Появилось ощущение комка во рту и глотке. Невозможность дышать обожгла разум. И каждый миг ком лишь рос.
Штрековый отброс, главное не паниковать.
Я осознавал иллюзорность происходящего, но дышать всё равно не получалось. Становилось все больше ощущений уколов и движения внутри, под кожей: в щеках, носовых пазухах, у глаз и скул. Ком пускал иллюзорные корни. Моды, судя по издаваемому шуму, сходили с ума. Без них должно быть я бы уже выл от боли, корчась на полу.