Пандора
Шрифт:
Я отправилась прямиком в храм Изиды и таким образом, сама того не зная, сделала первый твердый шаг к ворованному бессмертию, бесславной, незаслуженной противоестественности, к бесконечному и совершенно бесполезному существованию.
Глава 5
Как только я вошла на территорию храма, меня приняли и радостно приветствовали несколько богатых римлянок. Все они были надлежащим образом накрашены – белые руки и лица, хорошо подведенные брови, аккуратно наложенная помада – все те
Я объяснила, что у меня есть средства, но я живу одна. Они согласились помочь мне всем, чем смогут. Услышав, что я получила посвящение в Риме, они прониклись благоговейным восторгом.
«Благодарение Матери Изиде, вас не нашли и не казнили!» – воскликнула одна из них.
«Входите, поговорите со жрицей», – сказали они. Большинство из них еще не прошли тайную церемонию и ждали, когда богиня призовет их к этому кульминационному событию.
Там стояли и другие женщины, египтянки или, может быть, жительницы Вавилона, можно было только догадываться. Шелка и драгоценности были в порядке вещей. На одних – накидки с золотой оторочкой, на других – простые платья.
Но мне показалось, что все они говорят по-гречески. Я не могла заставить себя войти в храм… Я подняла глаза и мысленно увидела наших распятых римских жрецов.
«Благодарение богам, вас не опознали», – сказала одна женщина.
«Очень многие бежали в Александрию», – добавила другая.
«Я не высказывала протеста», – мрачно пояснила я. В ответ – хор сочувственных голосов.
«А как вы могли – при Тиберии? Поверьте, все, кому удалось, сбежали».
«Не поддавайтесь горю», – сказала молодая голубоглазая гречанка, очень хорошо одетая.
«Я отошла от культа», – сообщила я. Новый успокаивающий хор тихих голосов.
«Входите же, – сказала еще одна женщина, – и попросите позволения помолиться в самом святилище нашей Матери. Вы – посвященная. Мы в основном – нет».
Я кивнула и, поднявшись по ступенькам храма, вошла внутрь.
У дверей я остановилась, чтобы стряхнуть с накидки все мирское, всю суетность, о которой шла речь выше. Я обратила свои мысли к богине и отчаянно хотела в нее поверить, ненавидя свое лицемерие, – ведь я использовала и храм, и культ, но прежде не придавала им особенного значения. Мое отчаяние за последние три ночи проникло слишком глубоко.
Внутри меня ожидало настоящее потрясение.
Этот храм был намного древнее, чем наш храм в Риме; стены покрывали египетские рисунки. У меня по спине побежали мурашки. Колонны в египетском стиле, не с выемками, но гладкие, круглые, выкрашенные в ярко-оранжевый цвет, поднимались к большим листам лотоса на капителях. Повсюду пахло ладаном, из святилища доносилась музыка. Я слышала высокие ноты лиры, слышала, как перебирают металлические струны систра, слышала песнопения.
Но здесь все было до такой степени проникнуто духом Египта, что я почувствовала себя в крепких объятиях кровавых снов. И едва не упала в обморок.
Мне вспомнились сны – глубокое парализующее чувство пребывания в каком-то тайном египетском святилище, ощущение того, что душу поглотило чужое тело!
Ко мне подошла жрица. Новое потрясение. В Риме они носили римские платья и небольшие экзотические покрывала на голове, нечто вроде небольшого капюшона, доходившего до плеч.
Но эта женщина была одета в египетские наряды из плиссированного льна, согласно старому стилю, на ней также было великолепное египетское покрывало и парик – густая масса длинных черных жестких кос, падавших на плечи. Насколько я могла судить, она выглядела, наверное, так же экстравагантно, как Клеопатра.
Я всего лишь слышала рассказы о любви Юлия Цезаря к Клеопатре, а потом – о романе египетской царицы с Марком Антонием и ее смерти. Все это произошло до моего рождения. Но я знала, что знаменитый въезд Клеопатры в Рим очень задел чувство морали старых римлян. Я всегда знала, что старые римские семьи боятся египетской магии. В ходе описанной мной недавней римской карательной бойни много кричали о патентах и похоти, но за этим стоял невысказанный страх перед тайной и силой, скрывавшимися за дверью храма.
А теперь, глядя на эту жрицу и ее подведенные глаза, я в душе испытала тот же страх. Я узнала его. Конечно, казалось, что эта женщина вышла прямо из моих снов, но не это меня потрясло – в конце концов, что такое сны? Это египтянка – совершенно чужая и непроницаемая.
Моя Изида была греко-римской. Даже ее статую в римском святилище облачали в великолепное греческое платье со складками, а волосы мягко причесывали в старом греческом стиле, с волнами вокруг лица. В руках она держала систр и урну. Романизированная богиня.
Возможно, то же самое произошло в Риме и с богиней Кибелой. Рим проглатывал явления и делал их римскими.
Всего через несколько веков, хотя тогда я об этом не думала – да и как я могла? – Рим проглотит и отточит последователей Иисуса из Назарета и создаст из его христиан Римско-католическую церковь.
Полагаю, ты знаком с современным выражением: «Приехал в Рим – живи по-римски»?
Но здесь, в красноватом полумраке, среди дрожащих огней и более густого, мускусного аромата ладана, чем я привыкла, я молча возмущалась своей робостью.
Потом сны все-таки начались, как будто вокруг меня одна за другой опускались завесы. Передо мной мелькнула прекрасная рыдающая царица. Нет. Она кричала. Звала на помощь.
«Уходи от меня, – прошептала я. – Летите прочь, нечистые, злые мысли. Уходите от меня, я вступаю в дом моей благословенной Матери».
Жрица взяла меня за руку. Я услышала яростный спор – голоса из сна. Я попыталась сосредоточиться и смотреть на верующих, направляющихся в святилище для медитации или жертвоприношений, для обращения с просьбами о помощи. Я постаралась понять, что передо мной – большая оживленная толпа, почти такая же, как в Риме.