Пангея. Книга 2. Подземелье карликов
Шрифт:
— Мне очень жаль, — безучастно сказал Илаим.
— Другому работнику спустя два часа пребывания на поверхности разорвало селезенку так, будто внутри него взорвалась граната. Я отправляла людей на станцию, зная, что никто из них не вернется.
Хель не испытывала по этому поводу угрызений совести. Так было нужно. Но это было слишком расточительно и нерационально. Хель не могла отправить на станцию никого из своих лучших работников и ученых, потому что это означало заведомую потерю ценного материала.
— Я не представляю, что там творилось. Не могу представить… Да они сами, похоже, не понимали,
— Частичный временной маятник на отработке вероятностей, — сказал Илаим ровным голосом. — Крайняя нестабильность пространственно-временной ткани. Но ваш вид существует на ином энергетическом уровне, и вы физиологически не способны это отследить.
— Ну да. Мой вид, — эхом повторила Хель.
Мир за окном стал абсолютно белым, исчезло даже пятно света от прожектора. Чистый белый новый мир… И голос. Далекий печальный зов. Еще чуть-чуть — и она сможет разобрать слова.
— Зачем ты пришел?
— Мне нужен человек. Кто-то, кто сможет открыть ворота.
— Ты все о том же, — усмехнулась Хель. — Так и не отступился?
— Нет.
— Прости. У меня нет лишних людей. И никого я тебе не дам — станция «Пангея-8» закрыта.
— Боишься? — спросил Илаим. — Думаешь, они узнают, что там случилось? Узнают, кто за всем этим стоит и почему? Почему станция вдруг оказалась закрыта. Все, кто имел к ней какое-то отношение, — уничтожены. Заморожены насмерть. Брошено оборудование, золото — все те сотни тонн, которые вы там накопали… А главное — корабль древней цивилизации с такими технологиями, которые вам и не снились.
Хель не ответила.
— Нет, конечно, — сказал Илаим. — Ты никогда не боялась других. Единственный человек, которого ты боишься, — это ты сама. И ты сама боишься узнать, что случилось на «Пангее-8». Ведь тогда придется отвечать совсем на другой вопрос: кто такая Хель?
— Да иди ты к черту! — Хель с размаху швырнула в Илаима артефакт. Промахнулась; стукнувшись о стекло, фигурка отлетела в дальний угол кабинета.
Прозрачный не шелохнулся. Плечи Хель опустились.
— Прости… Все дело в маятнике, ведь так? Этой твоей крайней нестабильности пространства и времени?
Илаим виновато улыбнулся, будто жалея ее.
— Все брошено и уничтожено. Но так было нужно, и это был единственный выход. Я знаю.
— Возможно, — сказал Прозрачный.
— Никому нельзя верить. В первую очередь себе.
Хель подошла к окну. Остановилась в паре шагов от Илаима, заложив руки за спину. Снег кружился в ладони от лица. И всего-то между ними — несколько сантиметров стекла.
— Я могу гарантировать, что твой человек не вернется.
— Это я и сама могу гарантировать, — покачала головой Хель. — Когда станцию пришлось закрыть, я оставила на ней Стража. Тогда мне еще казалось, что я вернусь. Может, попросишь его открыть твои ворота?
— Не выйдет. Нужен именно человек. Ворота настроены на представителей вашего вида.
— Ну, в какой-то мере мы со Стражем принадлежим к одному виду. Можешь мне поверить.
— Малейшие изменения — и ворота не срабатывают.
—
— Да.
— Как хитро. И эти ворота, которые способен открыть только человек, ведут к тебе домой? И где же дом находится?
— Ты уже задавала мне этот вопрос.
— Но ты мне не ответил.
— Да.
— Ну, хорошо. Допустим, я тебе дам человека… Но ключ все равно у меня.
Фигурка Моржа незаметно поблескивала на полу.
— Есть и другие ключи, — сказал Илаим. — Любой артефакт может быть ключом.
— Почему же ты пришел только сейчас?
— Потому что другой вариант не сработал.
— Так-так… А был другой вариант? — Хель сцепила пальцы в замок и тихо ими хрустнула.
— Ты не выполнила обещания. Мне пришлось искать обходные пути.
Ни тени упрека в голосе. Сухая констатация факта. Но Хель почувствовала, как к горлу подступил комок. Тем не менее она взяла себя в руки.
— Значит, обходные пути? Ты что-нибудь знаешь, про «Интернациональное Сопротивление»? Мы получили сигнал с «Пангеи-8»… Песню.
— Не думаю, что теперь это имеет значение.
Большего она и не ждала. Ничего, у нее есть свои методы узнать, что случилось. А понять пути Прозрачных человеку невозможно. Как невозможно представить скомканный двенадцатимерный лист бумаги. А она человек. Пока еще человек…
Никому нельзя верить. Даже ему… Особенно ему.
— Хорошо. Я дам тебе человека. По старым долгам надо платить.
— Да, — сказал Илаим.
Они стояли, молча глядя на снежную бурю.
— Я скучала, — наконец сказала Хель. — Но вряд ли ты поймешь.
— Некоторые из ваших чувств мне доступны.
— Некоторые? — Хель сделала вид, что удивилась. — Тоска по дому?
— Месть.
Глава 16
Песня для медведя
— Медведь. — Рашер старательно проговорил каждую букву слова. — Повторяй за мной — мед-ведь…
Девушка ничего не сказала. Стояла за спиной, обхватив руками плечи, и дрожала. Губы ее совсем посинели от холода. И это при том, что Рашер позаботился о ней — подобрал и теплый плащ, и обувь почти по размеру. В подобной одежде девушка выглядела нелепо, как ребенок, донашивающий вещи за старшими. Сразу видно, что ничего кроме шкур ей в жизни надевать не приходилось.
Буря, бушевавшая всю ночь, утихла. Сейчас на станции стоял безоблачный морозный день. Снег сверкал разноцветными искорками. За ночь намело огромные сугробы, и станция стала похожа на слащавую рождественскую открытку — домики, присыпанные снегом, в голубом небе тает струйка дыма… Все чисто и бело. На рядах колючей проволоки тонкой пленкой блестел иней.
За оградой барака прямо на снегу лежал медведь, тот самый огромный зверь, которого Хель привезла из лесной экспедиции. Лежал на боку, прикрыв морду лапой. Когда доктор только пришел к загону, он испугался, что зверь издох — то-то разозлится начальник станции. Но нет — бока и плечи зверя плавно опускались и поднимались, с длинной черной шерсти осыпался снег. Судя по всему, медведь спал. За ночь вокруг пасти, точно борода, выросли короткие сосульки. Рядом с мордой стояло мятое жестяное корыто с кусками обледенелого мяса.