Паника в ложе "В"
Шрифт:
— Я вернулся! — горделиво возвестил он.
— Это мы видим, — угрюмо откликнулся лейтенант Спинелли.
— Я отвез Конни в Фарли, дал ей пару снотворных таблеток и ускользнул назад, так как забыл кое-что вам сказать. Не то чтобы это было очень важно, но я должен сбросить камень с души. Это касается балкона.
— Балкона? — странным тоном переспросил доктор Фелл.
— Да. Всю ночь я опасался визита Усталого Уилли — бродяги, облюбовавшего театр для ночлега. Его любимое место — балкон. Уилли говорит, что там меньше клопов, хотя почему здесь вообще должны быть клопы после тех денег, которые мы уплатили за ремонт и дезинфекцию, выше моего понимания. Наш ночной сторож Ханс Вагнер — я не шучу, его действительно зовут Ханс Вагнер, хотя он не имеет отношения к его тезке-бейсболисту, [98] — обещал не спускать глаз с балкона. Очевидно, Уилли не появился. Но это напомнило мне… — Лафарж посмотрел на Джуди: — По-моему, я слышал, как Бэрри Планкетт говорил, что единственный путь к верхним ложам «Б» и «Г» — через наружный вход на балкон?
98
Вагнер, Хонас или Ханс (настоящее имя — Джон Питер) (1874–1955) — американский бейсболист.
— Да, — подтвердила Джуди. — Я была при этом.
— Тогда ему следует побольше знать о театре, если он хочет стать его директором. Конечно, можно попасть к верхним ложам и по лестнице на балкон. Но, как мне говорили, старый Эдам Кейли считал, что люди, которым хватает денег на ложи, могут не захотеть карабкаться по балконным лестницам и смешиваться с толпой. Так что, если у вас билет в ложу, вы можете пройти туда через бельэтаж.
— Не смотрите на меня грозным взглядом, мистер Лафарж, — потребовала Джуди. — Я не собираюсь это отрицать.
— Простите, Джуди, я не хотел вас обидеть. Так вот, в маленьких коридорах снаружи нижних лож есть железные ступеньки, ведущие в коридоры перед ложами наверху. Это я и хотел сказать. Но это еще не все! Что у вас тут за увеселения в два часа ночи?
— Увеселения? — переспросил лейтенант Спинелли.
— Вот именно. Я оставил машину в переулке — можете считать меня последним сукиным сыном, если у меня остался хоть один талон на парковку!
— В два часа ночи талоны не нужны, мистер Лафарж.
— Рад, что у копов здравый смысл. Короче говоря, в некоторых уборных горит свет — по крайней мере в одной на верхнем этаже. — В его голосе слышались усталость и горечь. — Полагаю, это чертовы актеры. Очевидно, в этой уборной происходит то, о чем Конни лучше не слышать, а мне вообще не знать.
— Что-то подсказывает мне, сэр, — заметил доктор Фелл, — что лейтенант Спинелли намерен возобновить causerie [99] с «чертовыми актерами». Хотите сопровождать нас?
99
Беседа (фр.).
— Нет, спасибо. Я должен вернуться домой. Конни снимет с меня скальп, если снотворное на нее не подействовало. Если застукаете Усталого Уилли — а мне почему-то кажется, что он где-то поблизости, — объясните ему, что на сей раз мы шутить не будем и он попадет под суд. Пока! — Лафарж снова удалился.
— Ну, пошли, — вздохнул лейтенант Спинелли. — Можете погасить зажигалку, мистер Нокс. А вы, миссис Нокс, можете идти с нами, если боитесь остаться одна. Беседа с актерами — простая формальность.
Но лейтенант оказался не прав.
Процессия, возглавляемая доктором Феллом и лейтенантом Спинелли, замыкаемая Ноксом и держащей его за руку Джуди, двинулась через почти темный зал к железной двери за кулисы. Доктор Фелл немного замешкался, рассеянно что-то бормоча себе под нос голосом, напоминающим ветер в туннеле метро.
— Ханс Вагнер! — повторял он как заклинание. — Ханс Вагнер, Ханс Вагнер, Ханс Вагнер!..
Лейтенант Спинелли открыл дверь. Гуськом — сначала Джуди, за ней Нокс, далее доктор Фелл и лейтенант — они поднялись по ступенькам к коридору с бетонным полом и рядом дверей в уборные на левой стене. В конце коридора бетонная лестница с железными перилами вела к уборным на верхнем этаже. Но прежде чем они добрались до нее, в коридоре разверзся ад.
На бетонный пол приземлился высокий и худощавый молодой человек в темно-сером костюме — Нокс до сих пор видел его только в золотисто-зеленом одеянии графа Париса. Это произошло потому, что его схватили за воротник и спустили с лестницы.
Харри Диливен приземлился на ноги, но поскользнулся и упал. Прежде чем он поднялся и повернулся к лестнице, они увидели в его глазах слезы бешеного гнева.
По лестнице спускался Бэрри Планкетт все еще в голубом с серебром костюме Меркуцио, но без пояса со шпагой и без грима. Остановившись на ступеньках, он стряхнул пыль с рук и посмотрел вниз.
— Слышали, что я сказал? — рявкнул актер-менеджер. — Убирайтесь отсюда и больше не возвращайтесь! Если мы к завтрашнему вечеру не найдем кого-нибудь на роль Париса, то поручим ее швейцару!
— Вы за это ответите, мистер Бэрри Планкетт!
— Вам мало?
— Я не шучу! Я обращусь в актерский профсоюз!
— Если вы это сделаете, я не ограничусь побоями, а воткну вам что-нибудь прямо в сердце!
— Вроде как вы поступили с Марджери Вейн?
Мистер Планкетт принял ораторскую позу:
— Не «вроде как», а просто «как», вы, невежественный, безграмотный олух! Как я поступил с Марджери Вейн!
Лейтенант Спинелли шагнул вперед.
— Не будем придираться к словам, мистер Планкетт, — дружелюбно заговорил он. — Между нами, как вы убили Марджери Вейн?
— Но я ее не убивал!.. Вон! — крикнул Планкетт другому актеру.
Харри Диливен молча удалился.
— Я не утверждаю, что ее убили вы, мистер Планкетт, — продолжал лейтенант, — а просто говорю, что вы могли это сделать. Смотрите сами.
— Ну?
— Бенволио увел вас со сцены, оставил в кулисах и вернулся. Никто не может подтвердить ваше местопребывание в течение следующих двух минут, включая критический момент, когда был произведен выстрел из арбалета. Капулетти использовали для входа и выхода противоположную сторону сцены, откуда появилась и процессия во главе с князем Эскалом. Неужели вы не понимаете, как все это будет выглядеть для присяжных? Вы могли выстрелить, стоя в кулисах, — это соответствовало бы углу попадания стрелы, а стрелок вы, как я слышал, меткий, — проскользнуть через дверь в зал, бросить арбалет на пол, чтобы сбить нас со следа, а потом вернуться под прикрытием темноты.