Паника в ложе "В"
Шрифт:
— Насчет медлительности я снова попросил бы вас не скромничать, — возразил доктор Фелл, пуская дым. — Убийство произошло в воскресенье, около четверти двенадцатого ночи. Сейчас вторник, и еще нет шести вечера. Если ваши действия кажутся вам медлительными, то у вас странные представления о скорости. Что мы будем делать теперь?
— Только ждать. Если бы у нас было достаточно доказательств…
Луч заходящего солнца скользнул по Ричбелл-авеню, прежде чем скрылся за облаками. Разноцветные стеклышки окоп отбрасывали на лица доктора Фелла и лейтенанта Спинелли золотистые, красные, оранжевые, голубые и зеленые пятна. Снаружи появилась хорошо знакомая фигура, курящая сигарету. Фигура остановилась, прижалась носом к окну и стала вглядываться внутрь сквозь матовые стекла.
Сигарета полетела на тротуар, и в «Джон Ричбеллс Плейс» вошел Бэрри Планкетт, как обычно с непокрытой головой, в свитере и слаксах. Он направился прямиком к лейтенанту Спинелли.
— Что теперь творится в этом городе? — осведомился Бэрри. — Кейт Хэмилтон исчезла!
Глава 18
СНОВА ПАНИКА
— Исчезла? Что вы имеете в виду?
— Что обычно имеют в виду под словом «исчезла»? То, что ее здесь нет.
— Сэр, — вмешался доктор Фелл, — вопрос лейтенанта, несомненно, касается, так сказать, свойств этого исчезновения. Было ли оно в какой-то степени странным, необычным или даже зловещим?
Бэрри Планкетт взмахнул рукой, сунув другую в карман.
— Сейчас все что угодно начинает казаться зловещим! Репетиция началась в десять утра. Кейт играет старую и злобную пуританскую мамашу. Весь первый акт она находится на сцене, а потом больше не появляется. Но Кейт — общительное создание. Даже если ей нечего делать, она любит торчать поблизости и во все вмешиваться.
Ну, первый акт мы отрепетировали спокойно. Дальше работа незамысловатее — там слишком много статистов, и приходится играть особенно тщательно, чтобы не возникало никаких смешков. Мы начали второй акт, а когда я в половине первого отпустил актеров перекусить, велев им вернуться через час, Кейт была на месте и не закрывала рта.
В половине второго она вернулась, продолжая болтать. После перерыва дела пошли хуже. Со сценой в доме священника все было в порядке — я играю этого паршивого пастора, а Энн его жену, — но в сцене суда началась неразбериха. Энн, убедив меня не играть генерала Бергойна, теперь снова стала умолять меня переменить роли и играть Дика Джаджена. Я сказал ей очень ласково: «Милая, заткнись, не то я исполосую тебе всю задницу!» А тут еще репортер приставал ко всем с вопросами об убийстве. Что бы он ни написал, для нас это будет самой скверной рекламой, но прессу ведь не вышвырнешь пинком пониже спины!
— Мы высоко оцениваем ваши трудности и вашу тактичность, — заметил доктор Фелл сквозь клубы сигарного дыма, — но что произошло с мисс Хэмилтон?
— Это я и пытаюсь объяснить. Когда привыкаешь видеть кого-нибудь сидящим на одном месте и подстерегающим, словно паук муху, возможности почесать язык, то поневоле испытываешь шок, когда этот человек вдруг исчезает. Примерно в четверть шестого я спросил: «Где Кейт?» Но никто этого не знал.
Не понимаю, почему я забеспокоился — после первого акта ее присутствия не требовалось. Очевидно, я не такой толстокожий, каким кажусь. Тоби у служебного входа сказал, что в пять она говорила по телефону. Больше ее никто не видел — это походит на трюк с исчезновением. Кейт живет в отеле «Адмирал Колиньи» в Нью-Рошель. Сначала я хотел позвонить туда, но потом раздумал. Какое мне дело, где она, — пусть хоть на свидании с дружком в здании приходского совета епископальной церкви, лишь бы появилась вечером на спектакле. Тем не менее это не давало мне покоя. В половине шестого я сказал: «Ладно, ребята, на сегодня хватит. Сейчас выметайтесь, но чтобы к вечернему представлению «Ромео и Джульетты» все были трезвыми». Актеры разошлись, веселые и довольные, а мне пришло в голову, что я, возможно, был пару раз чересчур резок с Энн. Но я нигде не смог найти моей драгоценной потаскушки и отправился в «Одинокое дерево». Я был в баре, утешая себя виски, когда посмотрел в окно и увидел Энн на другой стороне Ричбелл-авеню, идущую в восточном направлении. Я бросился за ней, перебежал улицу и, проходя мимо этого заведения, увидел вас. Боюсь, я больше не могу задерживаться — мне нужно бежать за Энн, она не могла уйти далеко. Но, — он посмотрел на Нокса, — у меня есть кое-что для вас.
По улице прогромыхал серый автобус. Погруженный в свои мысли Нокс внезапно напрягся.
— Для меня? Что?
— Когда я пришел в «Одинокое дерево», метрдотель спросил у меня: «Вы, случайно, не мистер Филип Нокс?» Я уклонился от этой чести, но сообщил, что знаю вас. «Если вы его увидите, — продолжал метрдотель, — передайте ему, что у меня есть сообщение от его жены». Я спросил, что за сообщение, но он ничего мне не пояснил.
Нокс поднялся со стула:
— При всем моем уважении к Джону Ричбеллу я должен поспешить в «Одинокое дерево».
— Пожалуй, я пойду с вами, — предложил лейтенант Спинелли.
— Эта идея кажется мне неплохой, — промолвил доктор Фелл.
— Что касается меня, — заявил Бэрри Планкетт, — то я, как обычно, бегу за моей феей. Что со мной делает эта маленькая шлюшка!
— Не знаю, что означают ваши ирландские штучки, — проворчал лейтенант, — но на всякий случай постараюсь не упустить их из виду… Что за спешка, мистер Нокс?
— Если я говорю, что должен спешить, значит, так оно и есть.
Нокс выбежал на улицу. Он бы помчался через дорогу, несмотря на оживленное движение транспорта, если бы Спинелли не крикнул ему вслед, убеждая пройти немного на запад и воспользоваться официальным переходом. Миновав перекресток с Элм-стрит, Нокс устремился в центральный коридор таверны. Метрдотель ресторана, крючконосый молодой человек в смокинге, шагнул ему навстречу.
— Моя фамилия Нокс. У вас для меня сообщение от моей жены?
— А у вас есть какое-нибудь удостоверение, сэр?
— К чему эти формальности? Что она передала?
— Вы не можете себе представить, — простонал метрдотель, — как нам достается на этой работе по самым незначительным поводам! Пожалуйста, сэр, покажите удостоверение.
— Вот мои водительские права — они подойдут?
— У вашей жены есть английский акцент?
— Должен быть, раз она англичанка. Так что же она передала?
— Миссис Нокс звонила в половине шестого. Она передала извинения за то, что вынуждена задержаться, и сказала, чтобы вы обедали без нее. Обед в шесть — хотите что-нибудь заказать?
— Откровенно говоря, я не голоден. — Нокс повернулся к подошедшим следом лейтенанту Спинелли и доктору Феллу. — Разве только что-нибудь выпить?
— Эта идея, — заметил доктор Фелл, направляясь к бару на противоположной стороне коридора, — заслуживает всяческой похвалы.
Передний бар был убран и начищен до блеска. Штору на окне, в которое выбросили друга мэра Дженкинса, починили или заменили вовсе. Подойдя к стойке, они увидели свое отражение в висящем за ней зеркале. Толстый бармен лениво двинулся к ним.
— И такой тупица будет нас обслуживать! — вздохнул доктор Фелл. — Что вам заказать, друг мой?
— Как всегда, пиво, — ответил Нокс.
— А вам, лейтенант?
— Вообще-то мне не положено ничего — я на службе. Но пиво подойдет.
— Ну, тогда мне тоже пиво, — решил доктор Фелл.
Бармен, подавая пиво, стал почти любезным.
— Здравствуйте, лейтенант! Похоже, будет дождь, верно?
— Привет, Стив. Трудно сказать. Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим телефоном?
— Конечно, лейтенант! Звоните!