Пансион любви
Шрифт:
– Ну что же ты, дай мне мороженное!
Я подошла к ней и подала вазочку с мороженным, а сама во все глаза смотрела на мужчину, с упоением и самозабвением безумствовавшего у тела женщины. Мне тоже захотелось, чтобы меня так ласкали.
Я впервые в жизни почувствовала, насколько я женщина. Я готова была предложить себя любому мужчине в зале, но боялась, что надо мной посмеются и откажут. Женщина изнывала от удовольствия, она стала похотливо двигать задом и прижимать голову мужчины к себе рукой, а тот прыгал и чмокал, как животное. Женщина бросила на поднос вазочку, еще больше откинулась на спинку кресла, запрокинув голову, закрыла глаза от удовольствия. Я взглянула на мужчину. Его пылающие похотью глаза не мигая смотрели на мои ноги. Я невольно сделала движение бедром, будто предлагая себя ему. Он вскочил. Я заметила, что из его растегнутых брюк торчит напряженный член. Мужчина кинулся на свою партнершу и вонзил свой член в ее истерзаную поцелуями
– Сегодня, детка, я даю ежегодный бал. Будет много новых людей, которых ты не знаешь. Постарайся им понравиться.
Вечеринка в этот день превзошла все мои ожидания. Великолепно были украшены все комнаты, множество людей заполняли их. Я по привычке обслуживала всех так же аккуратно и искусно, но не выдерживая от нестерпимого желания среди такого количества совокупляющихся парочек решила немного выпить и быстро опьянела.
Обычно мужчины не видели во мне женщину, которой они могли бы обладать. Когда я поднималась наверх, в комнату рядом с залом, они разочарованно отворачивались. Так было и на этот раз, с той лишь разницей, что мои захмелевшие глаза на некоторых производили какое-то впечатление. Я выбрала среди них рыжебородого парня и поманила его пальцем. Он удивился и стал оглядываться, полагая, что я зову кого-то другого, а когда понял, что мой жест относится к нему, удивился еще больше, съежившись от неожиданности. Я почувствовала, что попала в неловкое положение и не знала, что делать, как вдруг ко мне подошел стройный красивый мужчина.
– Я уже давно тебя приметил в этом доме. Хочешь, я покатаю тебя на машине?
Я молча кивнула. Мы вышли из зала, незаметно покинули дом, сели в раскошный лимузин и поехали. Управляя машиной одной рукой, другой он гладил мои ноги, подняв юбку как можно выше. Я не сопротивлялась и вообще воспринимала все как-то смутно и нереально, как сон. Час-полтора мы носились по Парижу и за это время не произнесли ни слова.
– Куда тебя отвезти?
– Спросил мужчина, когда стемнело.
– Везите к себе...
– Ко мне нельзя, я женат, - удивленно рассматривая меня, сказал он.
– Тогда я здесь выйду...
– Постой, мы поедем в одно место. Все равно домой я сегодня не попаду, - сказал мужчина, развернув машину. Через 10 минут мы были в небольшой хорошо обставленной комнате. Габриэль, так звали моего нового знакового, закрыл дверь на задвижку, опустил шторы на окнах и подошел ко мне.
– Разденься, мы здесь как дома. Можешь принять ванну.
– Я уже мылась сегодня, - сказала я и стала снимать пальто.
Он мне помог раздеться и пригласил к столу.
– Хочешь выпить? Я согласилась. Еще через полчаса я была пьяна. Габриэль рассказывал сальные анекдоты и целовал мои ноги, отчего я испытывала необыкновенное удовольствие. Он снял с меня чулки и гладил мои ляжки, потом он снял с меня трусики. Я не сопротивлялась и готова была ко всему. Он опустился передо мной на колени. "Вот наконец голова мужчины у меня между ног" - с вожделением подумала я млея от охватившей меня страсти. "Поцелует ли он меня?" - Подумала я, не смея шелохнуться, чтобы тронуть его голову руками. "Сними с себя все" - сказал вдруг он, порывисто вскакивая на ноги. Мы разделись догола и несколько минут смотрели друг на друга, с упоением наслаждаясь своей наготой. "Иди ко мне" - прошептал он. Некоторое время мы стояли обнявшись, не смея сдвинуться с места, не в силах справиться с охватившей нас дрожью. Жесткий член Габриэля уперся мне в живот пониже пупка. Ляжка его давила мне на лобок. Каждое прикосновение, каждое малейшее движение его тела доставляли мне несказанное удовольствие. Я обезумела от восторга и, закрыв глаза, уткнулась в его волосатую грудь. "Ариан, милая, ты мне нравишься" - прошептал он и его руки сползли по моей спине к ягодицам, скользнули по бедрам и сошлись внизу моего живота...
Мадам Сюльбе замолчала, мечтательно улыбнулась куда-то вдаль. Потом взглянула на мистера Хобса, улыбнувшись, спросила:
– Вы еще слушаете?
– Конечно.
– Не надоело? Ну, что же!... Может, опустить эти сексуальные подробности...
– Нет, нет, они придают, по-моему, особый колорит вашему рассказу. Да и к тому же я в этом не нахожу ничего плохого...
– Ну хорошо, налейте нам еще вина, выпьем и продолжим. Вы выпьете вместе со мной?
– С удовольствием!
"Что это были за руки!
– Восхищенно произнесла мадам, закрыв глаза от сладкого воспоминания.
– Когда его пальцы коснулись моей плоти, я испытала такое пронзительное удовольствие, что невольно дернулась всем телом, конвульсивно сжала ноги".
– Тебе что, не нравится, - обиженно спросил он...
– Наоборот, - задыхаясь от возбуждения, ответила я.
– Это слишком хорошо, я еще не привыкла к этому. Он улыбнулся.
– Милая девочка, ласково произнес он, целуя меня в губы. Это был еще не тот поцелуй, от которого женщины теряют рассудок и вспыхивают как пламя. Но для меня и этого было достаточно. Я со стоном рухнула ему на руки от сладкого изнемогания. Габриэль перенес меня на кровать, положил поверх одеяла и стал исступленно целовать мое тело, мою девичью грудь, мои угловатые плечи, мой впалый живот, мои ляжки и, наконец, я почувствовала жар его губ на своей еще не распустившейся розе. Мы были в исступлении, весь мир пропал все люди пропали и жизни уже не было, были лишь две безумные плоти, слившиеся в одном каком-то неистовом сумасшедшем торжестве.
Когда я проснулась, Габриэль сидел уже около меня одетый.
– Ты уходишь?
– Спросила я слабым голосом.
– Тебе надо отдохнуть. Я не знал, что ты девушка. Я тебя совсем замучил.
– Нет, это было прекрасно! Прекрасно, что ты сделал меня женщиной! Спасибо тебе, милый.
Габриэль поцеловал меня и ушел, а я заснула.
Домой я вернулась на следующий день к вечеру, когда исчезли синяки под глазами. Мсье Жюль встретил меня в передней. По его лицу было видно, что он очень беспокоился обо мне.
– Все в порядке, мсье Жюль, - сказала я ему, - я одену ваше "Пике".
– Безумный ребенок, - сказал он и тихо покачал головой.
Я прошла к себе в комнату и, не раздеваясь, легла в кровать. Я все еще была наполнена каким-то сладким томлением и восторгом. Мне показалось что частица Габриэля все еще находится в моей плоти. Это ощущение было настолько сильным, что даже потрогала себя рукой. Я так и заснула не раздеваясь. На следующее утро я приняла ванну и достала из стола "Пике". Презабавная это была штука. Сам треугольник был из какого-то эластичного и упругого материала. Обшивка наружной стороны бархатная. Внутренняя прорезиненный нейлон. Груша была довольно внушительного размера и я не без основания боялась, что такую толстую мне нелегко будет вставить, но далее это оказалось не только трудным, а почти невозможным. Груша была вдвое шире моего отверстия. Она до боли раздирала губы моего влагалища, но все еще не входила во внутрь. Как раз в этот момент, когда я уже отчаялась и решила отказаться от этой затеи совсем, груша вдруг прошла последние тугие миллиметры и легко скользнула внутрь, заполнив меня своей внушительной массой. Белый треугольник будто приклеенный застыл у меня на лобке я облегченно вздохнула, однако трудности на этом не кончились. Оказалось, что ходить с грушей не совсем удобно, она терлась во влагалище и все время давала о себе знать каким-то смутным тревожным удовольствием. Я несколько раз прошла по комнате, посмотрела на себя в зеркало. Вид у меня был довольно экстравагантный. В следующую субботу я ослуживала гостей в том наряде с той разницей, что на мне вместо белых трусиков было лишь "Пике". Гости приняли меня как равную, со мной шутили мужчины, заговаривали женщины, меня теперь нисколько не стеснялись. И потому, наверно, и сам вечер прошел безумной оргией. Я обносила пары вином и мороженым. В тот момент, когда они предавались самым невероятным любовным играм, один из гостей, поставив свою женщину на четвереньки, устроился к ней через зад и, двигая всем телом, ел мороженое, поднесенное мною. Другой положил женщину на диван и устроил у нее на животе нечто вроде стола и отпивал из бокала, а после каждого глотка целовал ее промежность. Третий сел на стул, посадив на свой живот красивую пышку и, взяв у меня вазочку с мороженым, стал кормить партнершу с ложечки, в то время как она двигала задом своим, держась за его плечи. Мужчины не оставляли меня без внимания. Они мяли, гладили мои ляжки, терлись голым телом о мои бедра. Одни даже целовали меня в ягодицу в порыве возбуждения. Все это доставляло мне немало удовольствия и повысило мои акции среди мужчин. К утру одна я оставалась одетой, вокруг меня сновали голые мужчины и женщины, пахло духами и плотью.
Зрелище беспорядочных и бесстыжих совокуплений произвело на меня огромное впечатление. Я испытывала необыкновенное удовольствие и к утру была совершенно разбитой от многократных и довольно быстрых оргазмов. Перед тем, как лечь спать, я вынула "Пике". Оно выскользнуло легко и быстро вместе с огромным комком белой слизи. Спустя две недели я почувствовала, что Габриэль подарил мне ребенка это известие огорчило мсье Жюля. Он сокрушенно вздохнул и, почесав затылок сказал: "Ну, что, Ариан, придется отправить тебя к тетушке Моро."