Папа Карло из Монте-Карло
Шрифт:
– Собираетесь устроить маленькую вендетту? – усмехнулся второй голос. – Но это может привести к очень серьезным последствиям.
– Зато моя репутация будет восстановлена.
– И когда вы планируете… нанести свой удар?
– Об этом я еще не думал.
– Но вы хотя бы осознаете всю серьезность своего начинания?
– Да.
– Вы помните, кто отец мальчишек?
– Не хуже вас.
– А его дяди? Между прочим, их пятеро.
– Мне плевать!
– И у каждого по несколько сыновей. Это получается уже целая армия. Справитесь?
– Справлюсь! –
– Хорошо, я готов выступить парламентером.
– Сам хотел вас просить о том же.
– Что им передать?
– Так прямо и передайте! Меня устроит денежная компенсация в десятикратном размере понесенного мной ущерба, их личные извинения и клятва, что мальчишки будут наказаны ими.
– Немного же вы хотите.
В голосе собеседника послышалась насмешливая интонация, которая вновь показалась Инге отчего-то знакомой. Но Ганнибал не дал ей сосредоточиться на своих мыслях, потому что громко рявкнул:
– Мне плевать! Если мои условия не будут выполнены, я отомщу им по-своему! А вы меня знаете, я шутить с ними не собираюсь. Пусть даже они мне и родня, но деньги мне роднее!
– Хорошо, я все передам.
Теперь голос второго собеседника звучал совсем глухо, едва можно было разобрать, что он говорит. Затем где-то хлопнула дверь. И на мгновение воцарилась тишина, прерываемая только сердитыми возгласами Ганнибала. Но ругался он на непонятном подругам языке, так что о смысле его высказываний им оставалось только догадываться.
И это был еще далеко не конец. Внезапно раздались шаги, как показалось подругам, совсем рядом. А затем дверь задергалась прямо у них под руками. Распаленный разговором Ганнибал стремился войти внутрь туалетной комнаты, должно быть, чтобы немного охладиться.
– Как быть?
Вместо ответа Алена молча указала рукой на изысканную душевую кабинку. Дверцы ее открывались и закрывались наружу, как у шкафа. А та легкость, с которой они двигались, несмотря на то что были сделаны из довольно тяжелого фаянса, говорила о мастерстве тех людей, которые их изготовили.
Подруги успели спрятаться как раз вовремя. Чертыхаясь, Ганнибал уже входил через вторую дверь, которая вела в это помещение из коридора.
– Тут что, только один туалет? – прошептала Инга едва слышно. – На весь клуб?
– Молчи. Это кабинет для приватных встреч, а при нем туалетная комната.
– Мог бы и в другой туалет пойти.
– А ты могла бы уже и помолчать!
Впрочем, ничего страшного не произошло. Мужчина всего лишь подошел к раковине, открыл воду и долго с наслаждением умывался. Он так плескался и фыркал, что у подруг на одно короткое и страшное мгновение даже закралось опасение: а вдруг Ганнибал и душ захочет принять?
Но нет, обошлось. Ганнибал умылся, вытер лицо полотенцем и вышел прочь.
– Пора и нам отсюда выбираться, – прошептала Алена. – Пошли!
Инга толкнула дверь душевой кабинки и с удивлением констатировала, что та не сдвинулась с места.
– Чего ты возишься? – напирала сзади
– Не могу.
– Что значит «не могу»?
– То и значит! Я не могу ее открыть.
– Неумеха! Руки – крюки!
– Попробуй сама, коли такая ловкая!
Обычно двум дамам в бальных платьях совершить рокировку в замкнутом пространстве душевой кабины – дело совсем непростое. Но данная кабина сама по себе напоминала маленькую комнатку. Однако двери душевой, даже изнутри обильно украшенные кобальтом и позолотой, не пожелали открыться и для Алены.
– Что за фигня такая? – расстроилась она. – Не могли же они сломаться?
– Мы ничего не трогали. Скорее всего, тут есть какой-то фокус. Надо что-то нажать или сдвинуть, чтобы двери открылись.
– И что нажать?
– Сейчас узнаем.
Инга начала нажимать по очереди на все сенсорные кнопочки. Только они и были тут единственным напоминанием о том, что они находятся не в девятнадцатом, а в двадцать первом веке. Кнопочки реагировали охотно. Сначала заиграла музыка, потом включилась инфракрасная сауна, потом подул прохладный ветерок. И несмотря на то, что двери по-прежнему оставались закрытыми, подруги приятно провели несколько минут, развлекаясь все новыми и новыми примочками, которые неизвестный им создатель запихнул в свое детище.
– Слушай, я тоже хочу!
И Алена не глядя ткнула пальцем в еще одну кнопку. И тут же из тысячи мелких дырочек на подруг хлынула вода.
– Мое платье! – завопила Алена. – Вода его испортит! Оно погибнет!
Ингу судьба ее собственного платья волновала куда меньше. Что же, иной раз и от уродливого наряда может быть польза. Куда больше ее волновало то, что вода, которая лилась на них со всех сторон, была очень холодная, прямо-таки ледяная.
– М-мы тут з-замерзнем! Н-насмерть!
Алена потыкала в кнопочки, снабженные стрелками «больше» и «меньше». Но сначала ничего не произошло, а потом выяснилось, что вода не уходит в сливное отверстие, она копится у подруг под ногами и даже уже закрыла их щиколотки.
– Ты закрыла слив! – ударилась в панику Инга. – Мы тут погибнем! Утонем!
Алена вновь нажала на ту же кнопку – и вода стала уходить. Но теплей им от этого не стало.
– Все, – обреченно заявила Инга, которая от холода так скрючилась и сжалась, что даже стучать зубами больше не могла. – Воспаление легких нам обеспечено.
– Не сгущай краски. Мы молодые и здоровые, максимум, что нам грозит, – это бронхит.
Но Инга не хотела даже бронхита. Она вновь начала нажимать все кнопки подряд. А потом в отчаянии стукнула кулачком по какому-то цветочку, маячащему сбоку от пульта управления. Цветочек слегка сдвинулся. А вода потеплела.
– Ура! – обрадовались подруги.
Доведя воду до приемлемой и даже комфортной температуры, они сначала погрелись под ласковыми струйками, а потом принялись трогать все выступающие детали, до каких могли дотянуться. Двери душевой кабины открылись после прикосновения к фиговому листку, прикрывающему телеса то ли античного бога, то ли мифического персонажа.