Папа, мама, восемь детей и грузовик (Художник Юхан Вестли)
Шрифт:
— А по-моему, лучше купить красивую коляску для кукол, — предложила Мина. — Ты сможешь брать её у меня когда захочешь.
— Нельзя, ведь подарок должен быть общим, а папе, например, такая коляска ни к чему. Лучше купить ванну.
— Или пианино.
— Может, и пианино.
Мона надела пальто и пошла бродить по улицам.
Магазины перед Рождеством сверкали праздничными витринами. Здесь было из чего выбрать. Сначала она долго стояла перед витриной игрушечного магазина, но в конце концов поняла, что тут ничего
Ковёр, вот что нужно купить!
У Нижней Хюльды был такой ковёр, он всем очень нравился. Да, ковёр — это совсем не так глупо!
Мона вошла в магазин и спросила, сколько стоит красивый зелёный ковёр.
— Девятьсот крон, — ответил продавец.
— Как жалко, — сказала Мона, — а у нас есть только сто, так что нам немного не хватает.
— У меня есть ковёр на триста крон, — предложил ей продавец.
— Нет, спасибо, — сказала Мона и пошла дальше.
Мадс, пока был в школе, тоже всё время думал. Ему очень хотелось есть, поэтому он сидел и мечтал о всяких вкусных вещах, которые они могут купить на эти сто крон. А в соседнем классе Марта мечтала о холодильнике, ей казалось, что это звучит так красиво!
А Мартин размечтался о рубанке, потому что он очень любил столярничать. А Марен мечтала о красивых платьях, и все эти платья были сшиты как раз для неё.
Один только Мортен не думал о том, что можно купить на сто крон. Всё утро он просидел под столом в кухне и торопливо доламывал старый будильник. Будильник был испорчен, и папа с мамой отдали его Мортену. Мортен никогда не уставал разглядывать винтики и колесики внутри будильника. Когда папа и старшие дети пришли домой обедать, Мортен ещё сидел под столом.
В этот день обед прошёл очень быстро и тихо.
На обед был гороховый суп, все деловито дули на горячий суп и пристально рассматривали каждую горошину перед тем, как положить её в рот.
Мортен с удивлением смотрел на всех. Неужели они все сразу заболели? Обычно они говорили в продолжение всего обеда, перебивая друг друга. А сегодня говорил только Мортен, и ему никто не отвечал.
Наконец Мортену надоело с ними разговаривать, и он стал беседовать с горошинами, которые лежали у него в тарелке.
— Вы плаваете в талелке? — спросил Мортен. — Смотлите не утоните. Сейчас я съем быстло суп, и вы будете на суше.
Но суп был таким горячим, что Мортену пришлось подуть на него. Он изо всех сил надул щёки и дунул. Суп разбрызгался по всему столу. И не только по столу. У папы, например, был обрызган нос.
И тут только все как будто проснулись.
— Странно, как у нас сегодня тихо, — сказал папа. — Из-за этих ста крон все стали какие-то унылые. Ну-ка, говорите, кто что придумал.
Мама пристально изучала свой суп. Всё время ей казалось, что так хорошо купить
Наконец она произнесла несколько неразборчивых слов, которые должны были означать примерно следующее:
— Картошка, целый большой мешок, много сотен картошек.
Она была такой смешной, когда говорила, что все засмеялись, и теперь уже никто не боялся сказать, что он придумал.
— Платья, — сказала Марен.
— Рубанок, — сказал Мартин.
— Еды, — сказал Мадс.
— Ковёр, — сказала Мона.
— Пианино, — сказала Милли.
— Пианино или самолёт, — сказала Мина.
— Фары для грузовика, — сказал папа.
Пока они говорили, Мортен успел съесть весь суп. Он съел даже все горошинки. Только одну он взял двумя пальцами и исчез с ней под столом.
— А это тебе, — сказал Мортен будильнику и засунул горошинку в какое-то колесико. — Ам-ам, как вкусно, тепель ты сколо поплавишься и будешь звонить ещё лучше, чем ланьше. Дзинь, дзинь, дзинь!
А за столом все опять замолчали, потому что никто ещё не придумал такой вещи, которая бы понравилась всем.
— А это не так уж глупо, Мортен, — заметил папа.
— Часы? — спросила Марен, и по её лицу расползлась улыбка.
— Стенные часы, — сказал папа.
— Такие, чтобы я утром могла узнавать по ним время, — сказала мама.
— А если они такие же дорогие, как мой ковёр? — спросила Мона. — Он стоит целых девятьсот крон.
— Нет, такие дорогие нам не нужны, — ответил папа. — Нам нужны простые хорошие часы без всяких фокусов. Подождите, я что-то придумал.
Папа схватил газету и стал лихорадочно её просматривать, и никто в эту минуту не посмел даже шелохнуться.
— Так, — сказал наконец папа. — Всё в порядке. Посмотрим. Ну-ка, все одевайтесь! Пусть уж в этот раз посуда останется невымытой, ладно, мама? Мы поедем по делам.
— И Самоварная Труба тоже поедет?
— Нет, Самоварной Трубе сегодня придётся остаться дома.
Ничего более обидного Самоварная Труба ещё в жизни не слышала, она так обиделась, что забралась к Мортену под кровать и не желала ни с кем прощаться.
Но, к счастью, она была совсем незлопамятной. Когда все вышли на улицу и взглянули на своё окно, они увидели, что Самоварная Труба лежит на подоконнике, смотрит на них и машет хвостом.
— Ну, всё в порядке, — сказал папа, и они двинулись в путь.
— Как ты думаешь, мы идём в настоящий часовой магазин? — спросила Мона у Мадса.
— Не знаю, а хорошо бы. Знаешь, как интересно, когда все часы начинают бить в одно и то же время.
Но папа проходил, не останавливаясь, мимо всех часовых магазинов. Наконец он остановился перед большим домом. Они поднялись по лестнице и вошли в большой зал.