Папа в окне напротив
Шрифт:
– Катюша, малыш… - Обнимаю ее крепко-крепко и прижимаю к себе. – Девочка моя, прости меня. Прости, Котенок.
– Она вся дрожит и утыкается холодной щекой в мою. Внутри все дрожит и накатывает еще большим страхом. Они ведь могли ее украсть. Могли сделать ей что угодно. Случайно, что подкараулили меня, а не ее.
Чтобы я делала?! Подхватываю ее на руки и бегу с ней домой. Скорее отогреть и посмотреть все ли в порядке.
Хочется пнуть ногой чертову соседскую дверь. С**и! Да я опоздала! Но это же ребенок! Ее же нельзя одну выкидывать ночью в подъезд. А если бы я задержалась еще?! А если бы не вернулась?!
В горле горит ком от невысказанных слов. Да и плевать на соседку и ее помощь. То, что могло сегодня произойти, убило бы меня окончательно. Катя как будто чувствует, что я очень за нее переживаю. Разувается и обнимает меня. Вытирает слезы и еле заметно улыбается.
Только бы она не подумала, что мама захотела ее бросить.
К черту деда Мороза, и папу, и всех остальных. Ничего нет важнее моей девочки.
Заношу Катю домой, быстро стягиваю ботинки и несу в детскую. Накидываю на нее плед и растираю руки. На ноги надеваю теплые носочки и глажу ручки.
– Ты как, малыш, нормально? Прости, детка. Я задержалась. Больше такого не повториться. Ты долго там сидела?
– Отрицательно машет головой, а из-под манжеты свитера виднеется небольшая царапина. Я отодвигаю ткань, чтобы рассмотреть.
– Что это, Кать? Опять кот?
– Кивает.
– Поцарапал тебя.
– Кивает и показывает следы от зубов.
– Еще и укусил?
– Кивает. - Вы играли, и он тебя поцарапал и укусил?
– Снова кивает.
– А ты как ему сделала?
– Катя сжимает руки в кулачки, как будто боится. Нет, я даже думать не хочу, что это произошло.
– Держи котика, ставлю перед ней игрушку.
– Покажи, как ты котику сделана, когда он тебя поцарапал.
– Катя замахивается и не сильно, но дает ему сдачу.
– Тетя Зоя это видела?
– Кивает.
– А она как тебе сделала?
– Вытягиваю свои руки вперед.
– Покажи, не бойся.
– Меня она тоже бьет. Вроде не сильно, а в сердце неприятно колет. Она подняла руку на моего ребенка. - Подожди.
– Иди на кухню за магнитными буквами, а у самой руки дрожат. Из-за какого-то чертового кота что ли выгнала? Сначала цветок, потом кот... А ребенок даже получается с ними в одном ряду не стоит.
– Кать, составь из букв то, что сказала тетя Зоя.
«пака мать по мужыкам бегает я далжна следить за такой же шлюшкой»
Читаю слова и одним махом скидываю буквы…
Катя смотрит испуганно, думая, но она в чем-то виновата и часто дышит, собираясь заплакать.
– Мы больше не пойдем к тете Зое.
– Обнимаю ее и крепко прижимаю.
Как только я раньше не замечала этого? Да, она, бывало, бубнила, но, когда родители жили со мной, часто захаживала в гости на чай, болтала с мамой. Но чтобы думать так всегда про нас… Зачем тогда все это было…
– Давай, Катюш, будем спать, - помогаю ей раздеться и натянуть пижаму.
– Все хорошо малыш, мама больше тебя не отдаст ей. Будем что-то придумывать сами.
Выключаю ночник и кладу рядом с ней ее зайчика. Целую в уже теплый лобик и ухожу, прикрывая за собой дверь.
Даже думать не хочу, что еще Катя услышала обо мне там. А хуже, если она поняла, что часть всего было про нее.
Из мыслей вырывает звук мобильного. Не моего.
Черт. Только сейчас понимаю, что забыла отдать телефон Егору. Быстро
Хотя… пусть это останется на его совести.
Выключаю звук и решаю не отвечать. Подхожу к окну. Смотрю на дом напротив. В одном из окон его квартиры свет. Если судить по планировке в наших домах, то на кухне. Вот чего он ходит? Сказали же - отдыхать! Надеюсь, хоть таблетки выпил.
Смотрю на погасший экран и понимаю, что даже не могу набрать его и узнать, как рана.
Передергивает, когда вспоминаю эту драку. И как он смело ввязался за меня. А если бы его убили… а если бы меня ранили… И угрожали же. Надо же еще описать все, но я как представлю, руки снова начинают дрожать.
Свет в окне напротив наконец гаснет и загорается ночник в соседней комнате. Надеюсь, он лег отдыхать, а не решил покачать пресс перед сном.
Все равно это было так неожиданно сегодня с его стороны. До сих пор не верится, что он вот так смело против них и ради меня.
Телефон снова оживает в руках и на этот раз на экране высвечивается: «Ромыч».
Усмехаюсь, вспоминая разговор о каком-то Роме в клинике. Неужели тот самый? Парню ответить можно, к тому же надо как-то вернуть телефон. И я, откашлявшись, принимаю вызов.
– Да.
Небольшая заминка и тишина.
– Добрый вечер, Надеюсь, я не помешал вам, но мне бы хотелось услышать Егора.
– Егор дома, а свой телефон забыл в моей сумке.
– Вау, сколько интимных подробностей. Что еще он делал в вашей сумке?
– я положила его телефон туда, а потом забыла отдать.
– Поясняю ему, игнорируя шутки.
– Что же случилось, что он отдал вам свой телефон?
– Ну, ему нужен был врач.
– Опять? Что на этот раз?
– Давайте он вам сам все расскажет. Не могли бы вы сказать мне, где он живёт? Мне надо вернуть телефон.
– Я знаю, где живет Егор, знаю его квартиру, но мне нужно алиби, что я ничего не знала.
– Боюсь, если я скажу его адрес, он меня потом закопает. Он как бы против чтобы девушки знали, где он живёт
– Я не имею на него каких-то видов, поэтому мне можно сказать.
– Вот же партизан. Мужская солидарность. Я и так знаю, где он живет.
– И как мне передать телефон?
– Скажи свой адрес, незнакомка. Мой водитель приедет и заберет.
– Вам точно не скажу, мистер игрушки для взрослых.
Он замирает, а потом громко смеётся.
– А говорите, не имеете на него видов. Это должен быть кто-то очень близкий ему, чтобы он рассказал о том, чем я занимаюсь.
– А он не мне рассказывал, а вашему другу Валере. Я просто случайно услышала разговор.
– Хм. Так вы и Валеру знаете.
– Да, и Юрия. Всю вашу банду.
– И между вами ничего нет?
– Нет.
– А как вас зовут?
– Онежа.
– Интересное имя.
– Говорит так долго, как будто вспоминает.
– А я не помню, его. Да и много тогда кого было.
– Роман, так вы мне скажете адрес, чтобы я могла отнести телефон?
– При следующей встрече можете звать меня Рома.