Папа в окне напротив
Шрифт:
Сидит такой барин полураздетый на стиралке, а я перед ним на коленях. Со спины ничего приличного подумать и нельзя. Надо бы его приземлить.
– Варя перепутала меня с какой-то Эллой Геннадьевной.
– Не специально прохожусь по краю раны зеленкой, зная заранее, что будет жечь и он застонет. Ладно, специально. Нечего на меня так смотреть, когда у тебя девушка.
– Странно, что ее тут нет, и она тебя не лечит...
– Болтушка мелкая. – Бубнит Егор, а я ухмыляюсь в ответ. Уж конечно. Но про Эллу-то так ничего и не сказал.
Быстро
– Все, теперь я точно закончила.- Поднимаюсь и убираю прядь волос за ухо.
– Ты девственно чист.
Оборачиваюсь к зеркалу и беру новый кусок ваты. Надо свой нос тоже почистить.
– Давай теперь я помогу. – Слышу над ухом и пока отмораживаюсь от странного предложения, Егор уже первым берет бутылку с виски и смачивает вату.
Спиной чувствую, как придвигается ко мне вплотную, а я вжимаюсь максимально в раковину низом живота. Вроде как желание помочь мне естественное и вроде как не пристает. Но как будто не понимает, что нарушает мое личное пространство.
Стоим оба лицом к зеркалу, но я смотрю куда угодно, только не на отражение нас. А его рука начинает оттирать мой нос.
Приближается еще ближе, задевая рукой плечо.
– Так кто такая Элла Геннадьевна?
– Отрезвляю его и напоминаю о девушке. Мы как будто на передаче «Испытание верности», а я подставная модель, которая не хочет, чтобы он продул.
– Знакомая, - усмехается уголком губ.
– А звучит как будто учительница или начальница.
– Наставница. – Многозначно отвечает и выбрасывает вату в урну. – Все, теперь ты тоже девственно чиста, - улыбается и выходит из помещения.
– Может, ты оденешься? А то не очень культурно, когда у тебя гости, раздетым ходить, - комментирую ему в спину и выхожу следом.
- Ну ладно, если это так принципиально.
– Достает из шкафа чистую футболку и натягивает.
– Я просто сужу по себе. Если бы у меня был парень или муж, а ко мне зашел другой, я бы себе не позволила ходить, как ты сейчас.
– А как бы другой отреагировал, что ты вообще пришла ко мне и решила накормить и лечить? Катин папа, например?
Я так и застываю на месте. Как будто в угол меня загнал и на детектор лжи усадил. Сканирует глазами и вибрациями. Сейчас мне даже кажется, он улавливает, как потеют мои пальцы.
– Так смотришь, как будто я его знаю и могу все рассказать?
– Язык не поворачивается что-то сказать.
– Знаю? И кто он? – Додумывает сам, пока я отмораживаюсь.
– Нет, ты его не знаешь. Просто… - черт, что просто-то?!
– Просто я есть хочу, поэтому и смотрю так. Я не знаю, что ты ешь, поэтому взяла хлеб и пельмени. Думаю, голодный мужчина это съест.
– Тогда тебе придется самой их варить. Я тут практически не готовлю. Поэтому можешь воспользоваться тем, что тебе надо, - пропускает вперед на кухню.
В светлом уютном помещении убрано и аккуратно.
От мысли, что ему там убирается Элла Геннадьевна, становится неудобно. Чувствую себя кем-то, кто лезет в чужие отношения. Неправильно это. Готовлю ее мужчине обед. На ее кухне. Ее посудой. Да еще и сама хочу поесть.
Наливаю в кастрюлю воду и ставлю на плиту. Егор вроде бы и сидит за столом за моей спиной, но я чувствую, как наблюдает. А если эта девушка сейчас явиться? Вот что мне тогда делать? Надо было ему пирожков купить. Пусть бы один ел. А я дома перекусила.
Пока жду, когда закипит вода, подхожу к окну и сморю вниз. Непривычно. Когда ты живешь на пятом этаже, то привыкаешь к этой высоте. Как смотрятся предметы и люди, знаешь, как выглядит твой двор. А когда ты потом резко оказываешься на девятом и смотришь на свой же двор, то все кажется совсем другим.
Рассматриваю детский сад в нашем дворе, в который ходит Катя. Даже вижу окна ее группы, но рассмотреть ничего не могу. Слишком далеко. Мне бы бинокль, тогда точно можно было бы посмотреть, что они там делают.
– А ты где живешь?
– слышу вопрос сбоку и оборачиваюсь к Егору.
– А что?
– Интересно, вроде недалеко от меня и лицо знакомое, но никак не вспомню.
И не надо меня вспоминать.
– Просто у нас двор большой.
– Так в каком доме живешь?
– В каком-в каком, напротив.
– Я разворачиваюсь и иду к плите. Вскрываю пачку с пельменями и закидываю все в воду. То, что останется, съест потом.
– Ну, конкретно в каком? Тут дома по кругу, любой считай напротив. Мне, конечно, достаточно одного звонка, чтобы узнать твой адрес… Кстати, ты написала заявление о нападении?
– Как раз хотела поговорить об этом. Егор, я боюсь.
– Чего боишься?
– Это ведь не просто так напали вчера.
– Рассказывай.
– Кивает на стул напротив, но я остаюсь возле плиты, помешивая пельмени.
– Смотри, до вчерашнего дня все было спокойно. Тот следователь уже полгода тянул дело моих родителей, постоянно то теряя какие-то улики, то отговорками, что идет расследование. Но вчера, как только дело взял под свой контроль прокурор, сразу же ко мне пристают.
– Думаешь не совпадение?
– Они сказали, что уже никого не вернуть. Понимаешь? Они намекали на маму, которая погибла. Если ее не вернуть, то зачем я тогда хочу кого-то наказать? Им проще припугнуть меня, чтобы я забрала заявление. Раньше я думала, что наказать того парня это дело принципа, пока не ощутила вчера страх, что мне реально могут угрожать жизни. Тот нож вчера он предназначался ни тебе, а мне.
– Егор не удивлен, но сосредоточенно наблюдает за мной. О чем он думает только?
– А что было в той папке? Вы ведь знаете этого человека? Так? Ты и твой друг-прокурор.