Папство и крестовые походы
Шрифт:
Грабительское предприятие рыцарей в Лангедоке поглотило все их внимание: недостаточно было награбить всяческое добро в Южной Франции и захватить там земли — нужно было и удержать завоеванное. Крестоносной рати Симона де Монфор пришлось вести долгую борьбу с южанами, оказывавшими упорное сопротивление кровожадному воинству римского папы.
Пятый крестовый поход. Таким образом, французским рыцарям, как и немецким, тоже было не до Иерусалима. Внутриполитические события поглотили внимание англичан, только что добившихся Великой хартии вольностей, и испанцев: не далее как в 1212 г. объединенные войска различных христианских государств Испании при участии крестоносцев некоторых других европейских стран нанесли сокрушительное поражение маврам в битве при Лас Навас де Толоса, явившейся поворотным пунктом в истории реконкисты.
В конце концов в поход на Восток выступил только венгерский король Андраш II, которому удалось сколотить довольно значительное
В Сирии крестоносцев встретили довольно холодно, если не враждебно. Сирийским франкам не нужен был крестовый поход: они уже почти двадцать лет мирно торговали с Египтом, и война могла лишь повредить их торговым интересам. Венгерские и немецкие крестоносцы целый год без толку провели в Акре, откуда пытались совершать набеги в глубь страны (на Дамаск и другие места), однако из этого ничего не вышло А большая часть голландцев, отплывшая на 300 судах, задержалась в пути: они остановились в португальском городе Лиссабоне и вступили в войну с южноиспанскими эмирами. Только в апреле 1218 г. эти крестоносцы прибыли в Акру. К тому времени Андраш II убедился в безнадежности предприятия; невзирая на отлучение иерусалимского патриарха, он вернулся со своим войском домой. Остальные крестоносцы после длительных споров решили направить свои силы в Египет — главную цитадель мусульманского мира, нападение на которую планировалось еще при начале четвертого крестового похода. В 1219 г. им удалось штурмом взять Дамиетту, крепость, являвшуюся ключом к Египту. Однако этот успех оказался кратковременным. Между победителями, начались распри, и в 1221 г. Дамиетта была утрачена; крестоносное ополчение, потерпев полную неудачу, очистило Египет. Так закончился пятый крестовый поход. Он стоил немалых средств, а его плачевный исход нанес еще один удар влиянию папства. Характерно, что вскоре после этого (похода на Западе получили распространение сатирические песенки (сирвенты) трубадура Гийома Фигейры, полные гнева к папскому Риму: «Лукавый Рим, корень и вершина всякого зла», «твоя жадность всех нас вводит в заблуждение», «твой злой обман и глупость довели нас до Дамиетты», — говорилось в этих сирвентах. Курия настолько устрашилась ядовитых стрел антипапской поэзии Фигейры, что официально запретила его произведения.
Чем дальше, тем больше ослабевал на Западе былой крестоносный энтузиазм. Религиозные лозунги переставали играть сколько-нибудь существенную роль для участников крестовых походов. Они превращались в открыто мирские, захватнические феодальные экспедиции, диктовавшиеся политическими соображениями папства и других организаторов этих совсем не священных войн.
В XIII в. было совершено еще несколько крестоносных экспедиций: число их ученые определяют по-разному, иногда сливая некоторые из этих походов вместе, иногда же рассматривая их как отдельные предприятия. Чаще всего выделяют еще три крестовых похода: шестой, седьмой и восьмой.
Шестой крестовый поход и борьба папства с Империей. Шестой крестовый поход возглавил германский император Фридрих II Гогенштауфен, заявивший в середине 20-х годов притязания на иерусалимский трон. Фридрих II задумал реализовать свои планы, не вынимая меча из ножен: воспользовавшись междоусобной войной египетского султана с Дамаском, он вступил в переговоры с Египтом. Это вызвало неудовольствие папства: как раз в это время с новой силой разгорелась его борьба с Империей за главенство в феодальном мире.
80-летний Григорий IX, родственник Иннокентия III и убежденный приверженец теократии, отлучил Фридриха II от церкви, как злокозненного врага христовой веры. В пику Григорию IX отлученный император летом 1228 г. с порядочным отрядом отплыл из Бриндизи в Сирию; в его войске были главным образом немецкие и частично — французские, английские, а также итальянские рыцари.
Папа тогда вообще запретил этот крестовый поход. Он заявил, что Фридрих II — не крестоносец, а пират, «служитель Магомета», что он отправляется на Восток не для войны с исламом, а «для похищения королевства в святой земле». Конечно, такая позиция папства могла только уменьшить шансы крестоносной экспедиции и еще больше скомпрометировать идею крестового похода, и без того утратившую популярность на Западе. Крестовый поход в руках Григория IX сделался лишь козырем в политической борьбе папства с Империей. Фридрих II, метивший в иерусалимские короли, также преследовал чисто политические цели. Он видел в крестовом походе средство к созданию универсалистской империи Штауфенов. К религиозным вопросам этот правитель всегда проявлял полное равнодушие. Прибыв в Акру, Фридрих II снова вступил в переговоры с египетским султаном. После длительных дебатов, в феврале 1229 г. он заключил с султаном договор в Яффе сроком на 10 лет: по договору, Иерусалим (за исключением квартала, где находилась мечеть Омара) и ряд других городов в Палестине были уступлены императору; со своей стороны, Фридрих II гарантировал султану поддержку против всех его врагов. Помимо того, с Египтом были подписаны выгодные торговые соглашения.
Спустя месяц, Фридрих II вступил в Иерусалим и сам возложил на себя корону королей иерусалимских (духовенство отказалось короновать государя, отлученного от церкви).
Вконец разъяренный восточной политикой соперника (что толку от того, что «гроб господень» вырван из рук «неверных»?!), папа обвинил Фридриха II в измене христианству. По указанию патриарха иерусалимского, на «святой град» был наложен интердикт: во всех церквах освобожденного Иерусалима римский престол запретил богослужение — там ведь пребывал отлученный император!
Впрочем, потерпев затем поражение от Фридриха II в Италии, папа в 1230 г. снял отлучение с недавнего «служителя Магомета», а в следующем году утвердил договоры Фридриха II с мусульманами. Однако практический результат шестого крестового похода (1228—1229) — «мирное отвоевание» Иерусалима — оказался недолговечным. После отъезда Фридриха II в Европу, в его восточных владениях начались раздоры между феодалами. Многие местные сеньоры были недовольны утверждением в Иерусалиме Гогенштауфена и не желали подчиняться поставленным им властям. Вскоре Фридрих II опять вступил в затяжной конфликт с римской курией: последовало новое отлучение «освободителя Иерусалима». Григорий IX возобновил проповедь «священной войны». Крестовый поход должен был и на этот раз послужить орудием в борьбе папства против Фридриха II, а также средством пополнить папскую казну: папа требовал от «верных св. Петра» денежных пожертвований «на благо христианства», и папские проповедники, сильнее всего озабоченные финансовой стороной своей миссии, охотно отпускали грехи жертвователям золота и серебра, откупавшимся таким путем от личного участия в очередной экспедиции на Восток. Со своей стороны, Фридрих II стал противодействовать папе в организации крестового похода. Когда в 1239 г., по истечении десятилетнего мира с Египтом, незначительные отряды крестоносцев все же собрались в Лионе под началом короля Тибо Наваррского и герцога Гуго Бургундского, Григорий IX объявил, что Иерусалим не является более целью священной войны, что они должны прийти на помощь Латинской империи: политические соображения совсем вытеснили религиозную демагогию папства. Большая часть крестоносцев, вопреки намерениям папы, осенью 1239 г. отплыла в Сирию.
Побуждаемые исключительно жадностью к приобретениям и понеся ряд неудач, предводители крестоносцев, по настоянию храмовников, вступили в союз с Дамаском против Египта, но вместе с войсками своего союзника, обещавшего им ряд территориальных уступок в Палестине, были разгромлены при Аскалоне египтянами. После этого распри в лагере крестоносцев, особенно между тамплиерами и госпитальерами, вспыхнули с удвоенным ожесточением. Король Наваррский и прочие главари крестоносцев, ничего не добившись, вернулись восвояси.
Всем этим правительство Египта воспользовалось как нельзя лучше: в сентябре 1244 г. султан с 10-тысячной конницей подступил к Иерусалиму и захватил его, учинив поголовную резню христианского населения. На этот раз «гроб господень» прочно перешел в руки мусульман.
Папство а последние крестовые походы. Папство снова всполошилось. Лионский собор 1245 г., по требованию Иннокентия IV, вынес постановление о крестовом походе. Но и этого папу больше всего беспокоили светские дела курии — забота о распространении владычества апостольского престола. Иннокентий IV продолжал схватку с Фридрихом II. На Лионском соборе папа предал его анафеме и после этого провозгласил крестовый поход против Фридриха II и всего «змеиного отродья» Гогенштауфенов: тем, кто принес обет воевать за «гроб господень», папские уполномоченные заменяли этот обет обязательством идти в поход против нечестивого императора. Откровенная спекуляция римской курии лозунгом крестового похода, проводившаяся в корыстных целях папы, сопровождалась, как и раньше, бесконечными денежными поборами; при этом папские проповедники и всякого рода ловкие шарлатаны, разыгрывавшие роль поборников «священной войны», без зазрения совести клали в собственный карман суммы, собранные для освобождения Иерусалима. Сам папа использовал крестоносные пожертвования для борьбы с Империей. Если учесть, что и независимо от всего этого крестоносное движение шло на убыль, то станет ясно, почему пропаганда крестового похода Иннокентием IV не имела большого успеха.
Крестьянство давно поняло, что в «обетованной земле» его ждет лишь новая кабала или прямая гибель. Да и прежние внутренние стимулы к бегству за море у крепостных исчезли. Правда, феодальный гнет в XIII в. не стал легче. Но с улучшением сельскохозяйственной техники, с распространением трехполья, более широким применением удобрений губительное воздействие стихийных бедствий все же несколько уменьшилось. В Европе выросло много городов; в крайней нужде можно было укрыться за городскими стенами. Укреплявшаяся в интересах феодалов королевская власть сумела в той или иной мере усмирить феодальную вольницу, от которой когда-то так страдала деревня. В этих условиях крепостные не видели больше необходимости искать спасения за морем.