Пара для дракона, или погаси последний фонарь
Шрифт:
А вот далее пришлось задуматься о разговоре, который состоялся у них с Жакрамом на прощание.
* * *
— Мне странно говорить об этом, — старший брат смотрел куда угодно, но не на него. — Я не думал, что настанет день, когда должен быть поднят этот вопрос, но... Нам стоит быть на одной стороне, Ижеени.
И стоило из-за этого раздувать такую таинственность?
— Мне тоже выгодно избавиться от клятв, потому...
— Я говорю не только о клятвах.
Это было... неожиданно.
— О, ты предлагаешь нам дружить семьями, раз уж мы обменялись парами? О, Жак, это было бы так мило! Но тут есть одна проблемка: мы ненавидим друг друга. Причём ты первый это начал.
— Я? — выгнул бровь Жакрам.
— Ты, и не делай вид, что это не так — зрителей рядом нет, некому аплодировать твоему героическому жертвенному облику и оценивать твою правоту. Потому — хотя бы сейчас — не надо уподобляться папочке и обвинять всех вокруг в своих решениях. Ты начал эту ненависть, Жакрам. Я пытался сблизиться с тобой, когда был ребёнком и когда был подростком, я старался дружить с тобой ради Ажара. Сколько раз ты отталкивал меня? И сколько раз подставлял? Напомнить, как ты выставил мой отряд в качестве живого щита перед твоими драгоценными змеями? Может, мои ребята и не были мне так уж близки — просто не успели стать, собственно — но это было подло. И то твоё решение на голосовании...
— Я сделал это ради своего народа.
О, снова эта песня... Есть ли на свете нечто, что он не сможет оправдать в том же ключе?
— Да-да... хочешь, расскажу кое-что? — ощерился Ижеени. — Я тогда уговорил Жорана проголосовать против казни Ажара, отдал взамен тот дивный амулет, позволяющий находиться в техногенном мире сколько угодно долго. Он согласился — при условии, что двое из нас проголосуют так же.
Лицо Жакрама помертвело.
— Ты лжёшь.
— Поклясться стихией?
Жакрам умолк, разыскивая на его лице что-то. Нечего было искать: Ижеени не лгал.
— Почему ты не сказал мне тогда?
— Ты отлично знаешь, что меня отослали с поручением, и времени было в обрез. И... честно? Я верил — тебе и в тебя. Мне казалось, ты любишь Ажара. Ты боготворил его мать. Я не сомневался в том, что ты проголосуешь так же, как я.
— Я сделал это ради своего народа...
— И как? Сильно это им помогло? — уточнил Ижеени ехидно.
Жакрам скрипнул зубами:
— Не слишком. Мне следовало знать, что Лаари не выполнит обещание.
— Да, — сухо ответил Ижеени. — Я попросил его прикончить так много этих твоих змей, как позволят наши интересы.
Жакрам замер.
— Зачем ты говоришь мне это сейчас?
— Чтобы тебе стало больно, — усмехнулся Ижеени, копируя улыбку Лаари. — Разве не очевидно? А ещё — чтобы ты знал правду. Между нами слишком много... всего, Жакрам. Крови, грязи, дерьма. Наши хозяева хотели, чтобы мы ненавидели друг друга — и это у них получилось. Я хочу, чтобы ты понял: как только мы избавимся от клятв — разойдёмся. И будем порой писать друг другу письма и решать деловые вопросы. Мы не на одной стороне, так было и будет. Или ты всё ещё хочешь изменить это — после всего, что услышал?
— Да, хочу.
Ижеени застыл.
— Что?
— Я хочу изменить это, потому что ты прав — да, я действительно это начал. Я завидовал твоей свободе.
— Было бы чему, — улыбнулся Ижеени криво.
— Вполне вероятно. Но я хочу, чтобы мы остались братьями.
Даже так...
— Тебя там по голове не били? Никакими подозрительными зельями не пичкали?
Жакрам только отмахнулся:
— Время дорого, хватит шуток. Подумай лучше вот о чём: если всё пройдёт хорошо, то уже очень скоро мы перестанем быть их игрушками. И сможем делать выбор сами. И вот скажи мне ты: если мы продолжим ненавидеть друг друга, то не станет ли это победой наших палачей? Здесь и сейчас я протягиваю тебе свою руку.
Ижеени молчал.
После всего он не доверял Жакраму. Но...
— Я не заставляю отвечать сейчас. Просто... обдумай это. А теперь посмотри, я приготовил амулеты, которые тебе следует взять с собой...
* * *
Просто обдумай это...
Ижеени не хотел об этом думать. Но сидение в засаде — философское времечко. Даже если очень не хочется, мысли сами собой лезут в голову.
И вот что ему ответить, спрашивается?
Жакрам сделал шаг вперёд, потому что ему нужны будут относительно надёжные союзники — это ясно как день. С другой же стороны... не прав ли Жакрам? Может, если они с братом будут ненавидеть друг друга, это станет победой отца, победой Лаари? Может ли ненависть быть равносильна поражению?
Чего хотел бы Ажар — в конечном итоге? Хотя к чему этот вопрос? Ажар хотел бы, чтобы они помирились. Он ведь был идиот!..
Наверное.
Ижеени нравилось думать, что, причиняя Жакраму боль, он тем самым мстил за Ажара. Но теперь ответ на все вопросы преобразился в глупое и беспомощное "не знаю". После всего пройденного пути, после того, как Лимори забрала часть его боли, он как будто завис над обрывом и не мог сделать шаг ни туда, ни обратно.
Он пока не знал, во что верить.