Пара для дракона, или просто будь пламенем
Шрифт:
— Ситуация, однако… — что-то в голосе Жреца заставило Ири поднять голову.
— Диве не пришла в восторг от новости, — отметила Властелин. — Нестандартная реакция для девушки, к слову: вечная любовь — перспектива заманчивая. Не знаете, с чего бы такое непрятие? Вы дольше знакомы, как я понимаю.
— Она — разумная девушка, — Эу-хений передёрнул плечами. — Собственно, потому я в своё время согласился её оставить. Дивера реально смотрит на вещи и видит жизнь, как она есть. А правдивая история для этой ситуации, боюсь, была спета несравненной Эдит и рассказывает о бледной девочке, ходившей на улицу Пигаль.
— Могу я узнать, о чём вы? — уточнила Ири.
— Прощения просим, мой Властелин, — хмыкнул Жрец. — Забылся. Чего мне не хватает в этом мире, так это моих пластинок, в смешной двадцать первый зовущихся винтажными, и парочки любимых книг. Вот и ностальгирую, как старый дурак. Н-да… Итак, что вы думаете о договоре?
Ири покачала головой, снова пробегая глазами черновой текст.
— Мы действительно собираемся менять зерно и чечевицу на энергетические камни гаши?
— На этой ступени развития дикарям куда полезнее то, что можно съесть, чем то, что позволяет самоходным машинам двигаться, — усмехнулся Эу-хений. — Взаимная выгода, и кто виноват, что у другой стороны столь низки потребности? Да и Мать Соли показалась мне личностью достаточно амбициозной. Можно не сомневаться, что нам предстоят интересные и увлекательные торги.
— Справедливо. Что с шатром на нейтральной территории?
— Возводим.
— Что с языком?
— Сфера уже создана.
Ири кивнула довольно.
— Укладываемся в сроки. По правде, Эу-хений, мне так и хочется назвать вас волшебником, несмотря на полное отсутствие колдовского дара.
— Благодарю покорно! — склонил голову набок Жрец. — Волшебство — это хорошо, мой Властелин, но статистически оно вполне заменимо мозгами. Если уметь ими пользоваться, разумеется.
Ири усмехнулась понимающе и побарабанила пальцами по столу.
— К слову, о гостях, — все же решилась она. — Скоро нас навестит ещё один дракон.
— Господин Ото, как я полагаю?
— Нет, — поджала Ири губы. — Речь идёт о моем родственнике. Бывшем, поскольку я отказалась от семьи, но тем не менее.
Брови Эу-хения поползли вверх.
— Интересненькие дела… И кем же вам приходится наш будущий гость, если не секрет?
— Дедушкой, — отозвалась Ири.
Эу-хений присвистнул.
— Тем самым, который Глава Совета Старейшин Предгорья?
— Он здесь будет присутствовать просто как мой родственник, — отрезала Ири. — Ничего больше.
— Да-да, разумеется… должны ли мы подготовить некую церемонию приветствия?
Драконица бросила на Жреца яростный взгляд, поскольку этот вопрос был главной причиной её внутренней борьбы.
Ей думалось, что все дети, сбежавшие из дому, мечтают встретить однажды своих родственников и показать им, что чего-то стоят. Конечно же, Ири хотелось предстать перед дедушкой в хорошем свете — Властелином, свободной особой, выбравшей свой путь. Тем не менее, она знала точно, что в его глазах будет выглядеть хозяйкой грязного, захламлённого, полного нечисти города, с треклятым мостом, все ещё плавающим в реке, реформами, двигающимися с диким скрипом, и вторым по счету истинным, которому, если подумать, не особенно нужна. Тот факт, что её пара не говорит ни на одном из языков мира и мечтает сбежать отсюда при первой возможности — приятный, так сказать, бонус.
Конечно, при таком раскладе подготовить и отрепетировать церемонию казалось неплохой идеей. Только вот… Рику Алому следовало понять, и чем скорее, тем лучше: он теперь для Ири никто, и у неё нет ни единой причины потакать его капризам и оглядываться на его мнение.
— Нет, — отрезала она. — Многовато чести, да и визит носит неофициальный характер.
— Как скажете, мой Властелин, усмехнулся Эу-хений. — Как скажете.
На некоторое время между ними повисло молчание. Наконец Ири, которой катастрофически не с кем было обсудить эту ситуацию, спросила:
— Вы имеете право не отвечать, если сочтёте вопрос слишком личным, но… Вы вырастили дочь, как я поняла. Она жила с вами или отдельно?
— Ах, это! Понимаю, почему вы спрашиваете, — Жрец отложил свитки и посмотрел на Властелина прямо. — И, скажу я вам, разное бывало. У всех деток рано или поздно наступает период "я сам". По моему опыту, происходит это куда позднее трёхлетнего возраста, и сопряжено в том числе с желанием жить отдельно и не слушать стариковское ворчание. У моей это сопровождалось страстной любовью к совершенно неподходящему юноше, из картинок на теле которого вполне можно было составить наскальную живопись каких-нибудь особо отсталых племен.
— Он был дикарём? — нахмурилась Ири.
— Полагаю, назвать его так было бы оскорблением. Для дикарей, — в некоторых случаях яда в Эу-хении хватало на десяток особо опасных змей. — Ко всему прочему, в причёске того вьюноши было в четыре раза больше цветов, чем запланировано природой, уши отвисли под тяжестью серёжек, а в голове не помещалось ничего, кроме ветра. Вот этого типчика моя дочь и привела домой, дабы с ним жить.
— И как вы к этому отнеслись?
— Негативно, разумеется, — отмахнулся Жрец. — Объяснил максимально доходчиво, что в моем доме и за мои деньги ноги этого попугая не будет. Хотят они жить отдельно — милости прошу, но с просьбами вроде "Папа, дай денег на новый айфон", "Папа, я так хочу на концерт" или "Хочу отдохнуть, купи мне тур" при таком раскладе следует обращаться к другому адресату.
— Понимаю, — вздохнула Ири. — И чем все закончилось?
— Ну, мы покричали, они ушли — на вольные хлеба, так сказать.
— И сколько продержались?
— О, целых три недели, — усмехнулся Жрец. — Потом мать… то есть, моя дражайшая супруга пришла ко мне и сказала, что дочь попросила денег, но так, чтобы я не знал.
— А что сделали вы?
— Начал давать деньги, но так, чтобы дочь не знала, что я знаю, — вдруг рассмеялся Эу-хений, и глаза его потеплели. — Так это работает, мой Властелин. Не считая ситуаций психически нездравых или совсем радикальных, дети остаются детьми, что бы там ни было. И, говоря об этом, я гордился ею неимоверно, когда они с попугаем открыли свой салон.
— Это… спасибо, что рассказали.
— Служу Властелину, — в устах Эу-хения эти слова так и сочились ехидством. — И убеждён: ваш дед будет гордиться вами, если не совсем дурак. Вы достойны гордости, а ещё — его внучка.
Драконица покачала головой. Жрец не понимал реалий их мира, клановой розни и духа, в котором воспитывались молодые знатные оборотни. Однако…
— Эу-хений, — сказала она мягко. — То, что я сейчас озвучу, является личной просьбой.
— Заинтригован, — прищурился тот. — Итак?