Парадоксы футурологии. Мир глазами политолога
Шрифт:
Я ещё не верил, что это тенденция. Мейнстрим, как сейчас принято говорить. Но вот пошла информация об объединении Ненецкой автономии с Архангельской областью. И о создании на этой платформе громадного приполярного хаба. (По территории больше Украины.) Сейчас как раз идут дискуссии, как назвать новый субъект федерации – областью или краем. Один мой давний южный друг Муса, который с детства искренне любит Арктику, безвариантно считает лучшим названием «Северный край». Край – это нечто личностное, эмоциональное, многозначное.
«Люблю свой край» – звучит. А вот
Вообще Россия переходит в стадию громадных территорий. Ибо только на большом пространстве можно «разместить» большие кластеры – экономические, энергетические, культурологические, экологические, оборонные и пр.
Вирус среди прочего показал, что «мелкая» биологическая зараза, прежде всего, убивает мелкие экономические формы. Гигантские проекты требуют гигантских административных пространств. Уже очевидно, что хоть проект «змея Горыныча» поморской мифологии, в виде экраноплана, для охраны Северного морского пути, хоть план извлечения миллионов кубов горячих термальных вод Приполярья – это прерогатива безбрежных пространств, а не хуторов. (Хотя бы для того, чтобы юг Белого моря не завидовал северу Черного.) «Объединяйтесь!» – говорил старина Ной, создавая свою цивилизационную платформу. Или он чего-то другое говорил? Ну, не важно…
Важно то, что даже теоретическую базу подобного объединения в своё время фундаментально обосновал основоположник русской, а может, и мировой геополитики Николай Янович Данилевский. Важно то, что, по его гениальному мнению, многие судьбоносные для России процессы будут происходить в треугольнике с вершинами Белое, Черное и Каспийское море. Он мечтал, чтобы просвещённые российские люди оформили их концептуально, распространили на другие свои бескрайние земли и территории…
Кстати говоря, предыдущий прецедент похожего объединения в Прибайкалье был во многом заглумлен, выхолощен, нивелирован как раз силами российских экспертов. Тогда был создан пул грантоедов, которые честно отработали зарубежные деньги (редкий случай), извратив и высмеяв ту попытку. Мол, власть узурпирует все новые политические горизонты и социальные инструменты. Тогда у них это почти получилось. Но не должно получиться сейчас.
В России впервые за много лет учатся извлекать энергию не распада, а объединения, не безразличия, а мечты. Впервые Россия открыто и не стыдливо пробует на вкус свое цивилизационное предназначение. Да даже скромный модератор этого процесса – региональный чиновник Александр Цыбульский должен был бы уже стать популярнее, чем польский национальный кумир Збигнев Цыбульский в своё время! То время территорий прошло. Пора строить Край мечты.
Турецкий марш. О стране, где патриотизм – забота о стариках, медиках
Я, безусловно, верю в слова Лиона Фейхтвангера о том, что проблема совсем не в том, что мы не знаем ответа на многие судьбоносные вопросы. Мир полон этих ответов. Но мы не знаем к ним вопросов.
Сейчас в Сети идет лютый «с… ач» между поклонниками двух медийных тяжеловесов. Хотя понять расстановку сил несложно: бездарь обычно оперирует ответами, талант – вопросами. Правда, в родном краю найти и совместить ответы и вопросы сложновато. «Замылен» глаз. В чужом скрытые смыслы становятся очевидными. Вот и сейчас в турецком длительном карантине я смотрю на многое как бы со стороны. И многое открывается.
Есть небезопасная, прямо скажем, тема патриотизма. Сегодня он переживает подъем, расцвет во многих странах. Ясно, что это ответ. Причём очень сильный ответ. Но вот на какой вопрос? Раньше я думал, что это очевидный ответ на некую внешнюю агрессию или внутреннее предательство. Турецкая действительность убеждает меня, что всё сложнее. Много сложнее. Поясню.
Почему-то приходят на ум странные, даже неприличные аналогии. Вспомнился, например, некогда культовый американский роман Джозефа Хеллера «Что-то случилось». Там герой недоумевает, почему рассказы приятелей в курилке о постельных шалостях с секретаршами воспринимаются на ура, но стоит кому-то перебить тему фразой «а вот я со своей женой..», как все смущенно расходятся. Да, курьезные истории «про это» с секретаршами звучат бесстыдно. Но мило. А серьезные откровения «про это» с законными женами звучат пристойно. Но уныло.
Ещё раз прошу прощения за аналогию. Но и патриотизм всегда балансирует на грани. С одной стороны, здесь легко впасть в рас… дяйство и «смехачество» (как сказал бы великий Бахтин), с другой – в унылый пафос и напыщенность. Османы, как мне кажется, близки к золотой середине.
Я с восторгом смотрю, как утром дети поют гимн у своих школ. Или благоговейно замирают у ограды, если вдруг опоздали на линейку. На любом массовом пикнике (так было до эпидемии и, уверен, будет после) разок исполняли любимый «Измирский марш»: «Яша Мустафа-паша…»1 Все экзальтированно включались и темпераментно подпевали. Два больших турецких праздника мне довелось встретить на карантинном балконе – та же история. Все поют, танцуют, смеются и машут друг другу с террас.
Но..Ноя никогда не слышал, чтобы марши и гимны пели постоянно. Никогда не видел, чтобы по улицам носились активисты, завернутые в национальные флаги… Ну, помните, что волшебный эликсир оживляет, если его не слишком мало, но и не избыточно много. И турки что-то знают.
Я подолгу бываю в этой стране уже четверть века. «Заболел» ею, когда прочитал у Константина Паустовского о старых турецких рыбаках, которые умеют предсказывать будущее по форме и цвету осенних облаков. Но облака были здесь всегда, а та деликатная, не вызывающая и не оскорбляющая чувств других любовь к своей стране, которая и является патриотизмом, проявилась не так уж давно. И вот я мно-
Конец ознакомительного фрагмента.