Парадоксы Младшего Патриарха
Шрифт:
Одним словом, нападать на стражу мне не стоит. Лучше добыть Лиаха прямо из-под ареста. А прежде того добыть его нож, который уже успел прибрать к рукам начальник патруля. Н-да… а ведь давненько мне не приходилось воровать. Последний раз я крал… ох, лучше и не вспоминать. Последний раз я запустил руку в чужой кошелек в тот самый день, когда мастер Дайр привел меня в школу. Ясное дело, я решил стянуть кубышку непрошенного благодетеля и смыться с ней при первой же возможности. А мастер Дайр, ясное дело, чего-то в этом роде и ожидал. Так что я был изловлен на месте преступления с поличным. А потом мы с мастером Дайром поговорили о жизни. Всю ночь. До утра. С тех пор я больше не крал. Кому же охота за какой-то там тощий кошелек по нескольку часов морали
А теперь мне предстоит вспомнить, как я это делал. И сделать. И не попасться. Прямо сейчас, и другого шанса у меня не будет.
Когда стражники, шумно радуясь своей удаче, миновали облюбованное мной дерево, я покинул засидку и пристроился им в хвост. Ненадолго. Совсем ненадолго. Но мне хватило. Они даже и заметить меня не успели – но тяжелый нож Морского Короля покинул своего нового обладателя и перекочевал в мои руки. Добро пожаловать.
Каталажка здешняя оказалась точно такой, как я и ожидал. Маленькая, грязная, но выстроенная добротно. Насколько я понял из разговора стражников, именовали ее здесь не иначе, как жемчужницей. Дескать, сомкнет раковина-жемчужница свои створки – и прощай, песчинка, не поминай лихом! Ну, да ничего. Мы этой раковине створки поразожмем. Чтобы с таким ножом, да не разжать… быть того не может.
Убить охрану, конечно, было бы проще всего. Но – нельзя. И ладно, и не буду. В конце-то концов, чем виноваты бедные охраннички? Тем, что наши с Лиахом пути пересеклись в их тюрьме? Так ведь они тут не при чем. И вообще – убивать спокойно, хладнокровно, с заранее обдуманным намерением, хорошенько все рассчитав и придирчиво выбрав подходящий момент… не по мне это. Не по мне, и все тут.
Одним словом, убивать охрану я не буду. А что я буду? Можно использовать сонные заклятья… но у меня их при себе совсем немного. Больше надо было взять, больше: запас карман не тянет. А еще охранников можно попросту, без затей, отправить на отдых собственными руками. Даже и бить не надо: на точки нажать… спокойной ночи, голубчики. Да, именно так. А вот двери – или хотя бы часть дверей – придется открывать амулетом. Забавно все-таки получается: брал я амулет для себя – а использовать для кого приходится? Да и амулет-то не новый… ладно, будем надеяться, что хотя бы на этот раз его силы хватит.
Силы хватило, и убедился я в этом в самом недолгом времени. Патруль сдал так и не очнувшегося полностью Лиаха с рук на руки тюремной охране и отправился, галдя и гомоня, под стук и бряк собственных доспехов, на поиски новых подвигов. Я выждал немного, покуда господа стражники утянутся подальше, снял амулет с шеи и приблизился к тюремной двери, которую охрана, ясное дело, предусмотрительно затворила за собой. Замок беззвучно открылся, я скользнул вовнутрь и закрыл дверь. Все, теперь обратного пути нет. Если меня обнаружат, обратно я смогу прорваться только с боем. Амулет, конечно, откроет мне дверь – если мне позволят до двери добраться. А если сила амулета иссякнет в самый неподходящий момент, и я так и останусь перед запертым замком, меня ждет много всякого интересного. И почему я не решился отнять Лиаха у патруля по дороге, почему потащился в тюрьму? Лишнего шуму испугался? Или… или понимал, что человека, облаченного в доспехи, я не смогу ни усыпить, ни обездвижить, ни голоса лишить простым прикосновением руки – а значит, стражников придется убивать. Всех.
Будем надеяться, что с тюремной охраной я управлюсь без кровопролития.
Первого охранника я снял чуть ли не в дверях. Здоровенный такой пузан, с изрядной проседью в темных волосах, стыдливо зачесанных на крохотную лысинку. Второй охранник уснул, свесив набок тяжелую голову с мягкими обвисшими ушами профессионального борца. Ни тот, ни другой меня даже не успели заметить. Повезло, ничего не скажешь. Интересно, много ли их здесь и вообще околачивается? Ведь усыпить нужно всех… а их тут по ночному времени не меньше человек
Я малость ошибся в расчетах: охранников оказалось семеро, и седьмого я едва не проморгал, будучи в полной уверенности, что усыпил всех. Хорошо еще, что этот низкорослый жилистый парень имел привычку насвистывать на ходу – иначе я столкнулся бы с ним лицом к лицу: походка у него была совершенно бесшумная.
После такого поневоле осторожничать станешь. Я всю тюрьму обошел, чтобы проверить, нет ли где еще какого охранника – может, вышел по нужде и вот-вот вернется… когда я и думать о нем перестану. Нет уж, хватит с меня неожиданностей. Лишь убедившись, что все охранники мирно почивают, а непрошенных гостей не предвидится, я отправился на поиски Лиаха. Эх, насколько же проще было бы запалить тряпицу, посыпанную наговорным порошком с сонным заклятием, выждать малость, а потом уже входить… но сонных заклятий у меня с собой всего да ничего. К тому же Лиах уснул бы заодно с охранниками – а волочь его сонного на закорках… нетушки. Не безногий – вот пусть сам и топает. Если конечно, он уже успел очнуться.
Он успел. Когда я открыл дверь той мерзкой каморки, куда его запихали, и вошел… не будь он по-прежнему связан по рукам и ногам, тут-то мне бы и смерть. Очевидно, после погрома в борделе Лиаха сочли слишком опасным, вот и не развязали. Что ж, и правильно. А для меня так и вовсе хорошо.
– Ты!.. – только и смог вымолвить Лиах прежде, чем задохнуться яростью.
Я вынул его тяжелый широкий нож, примерился и метнул. Нож был великолепен – удобный, отменно отбалансированный; рука моя выпустила его едва ли не с сожалением. Лезвие вонзилось в дощатый пол неподалеку от Лиаха. Неподалеку – но все же не совсем рядом.
– Дверь открыта, – сообщил я, пользуясь мгновением тишины: если Шенно Лиах и онемел от гнева и неожиданности, то вряд ли очень уж налого. – Охранники спят. Думаю, на час ты можешь смело рассчитывать. Нож твой, и если ты не сумеешь им веревки на себе перерезать за час, то я ничего не понимаю в жизни.
Может я мог сказать еще кое-что… может, даже и многое… может, даже и хотел сказать. Но лицо у Лиаха было такое, что я заткнулся мгновенно. Закрыл рот, повернулся и вышел. Не стоит ставить своего врага в неловкое положение – особенно когда его из неловкого положения спасаешь. Если я скажу сейчас еще хотя бы одно слово, Лиаху придется мне ответить. А что можно ответить… сам бы я нипочем не догадался – вот и Лиаха не хочу утруждать. Неделикатно это.
Когда я уже выходил из тюрьмы, оставив дверь чуть приоткрытой – не так, чтобы снаружи заметно было, но и чтобы случайным порывом ветерка ее не захлопнуло ненароком – до меня донесся какой-то звук. Я остановился, прислушался… да нет, тихо вокруг, аж слыхать, как кровь в ушах звенит. Послышалось, не иначе. Точно, послышалось.
Ничего мне не послышалось на самом-то деле. Просто я не хотел верить, что звук этот был именно тем, за что я его и принял: приглушенным стуком захлопывающейся двери.
Но я знал, что сделал все правильно.
* * *
А вот чего я тогда не знал, так это мыслей Шенно Лиаха. Догадываться, о чем он думал, узрев мою физиономию, я мог, но ведь не наверняка. Я не знал, что он думал.
Ты – чудовище , думал Шенно Лиах, прислушиваясь к моим удаляющимся шагам. Ты – чудовище… но ты совершенно восхитительное чудовище.
Первый порыв ярости заставил Лиаха подкатиться – нет, не к удобно воткнутому в пол ножу, а к двери. Даже и связанными ногами пнуть ее можно так, чтоб захлопнулась… но она не захлопнулась. Дверь лишь бессмысленно сотрясла стену. С потолка посыпалась наспех сделанная побелка. Кусок штукатурки рухнул рядом с Лиахом, разлетелся в мелкие дребезги, запорошил лицо и глаза, пыльным облаком осел на мокрые от пота волосы. Лиах чихнул и тихо выругался.