Параллельные кривые пересекаются непредсказуемо
Шрифт:
33. Иммануил быстро оглянулся, желая узнать чей же это голос. Оказалось, это говорил Синий Конь.
– Совсем забыли про меня? И это в то время когда я пахал на вас как черновая лошадь?
– Ой, Синий Коник!
– обрадовался герой тому, что их стало немного побольше.
– С чего ты решил, что мы про тебя забыли? Я как раз только хотел спросить тебя - ты случайно не знаешь что это за место?
– Откуда мне знать? Начальник-то ты. Да еще такой крутой, что почти отвесный! Так что весь спрос теперь с тебя. Расскажи мне, что это
– Ладно, ребята, давайте не будем ссориться. Мы должны выбираться из этой передряги, куда ненароком вляпались. Предлагаю пойти вон к тому белому холмику.
– А меня лично до сих пор колбасит, - заявил Ганс.
– Вот тебя, Синий Конь, я вижу исключительно в розовом цвете.
34. Синий Конь обиделся на Ганса за такое определение и замолчал. У Ганса же рябило в глазах и он был не в состоянии заниматься препирательствами с четвероногим говорящим парнокопытным, залез в карман и стал отчухиваться.
Через полчаса герои достигли белого холмика, взобрались на него, но сверху они увидели вокруг только другие точно такие же холмики, отстающие друг от друга примерно на одинаковом расстоянии. Не видя больше никакой позитивной цели, Иммануил сел на вершине возвышения и заплакал, иногда приговаривая:
– Что же делать? Что же делать?
Но никто не отвечал ему. Только Синий Конь иногда тяжело фыркал, да Ганс шевелился в кармане, когда уж очень сильно кружилась голова. Причина последнего крылась в том, что голод становился все более конкретной проблемой.
Наконец обезумевшая душа героя не выдержала, он вскочил на ноги и набросился на своего верного коня. Через десять минут и Иммануил, и миллипут за обе щеки уплетали свежую конину, а Ганс еще и приговоривал:
– Жестковата, блин. Лучше бы он был помягче.
35. Они уплели своего друга за обе щеки, но чувство голода по-прежнему не прошло и Власов стал жадно присматриваться к Гансу.
– Н-да, весу в тебе совсем немного. Но я слышал фенечку, что можно накормить пять тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбками. И после еды останется еще 12 полных корзин недоеденных кусков.
В ответ Ганс сверкнул хищным взглядом и выпрыгнул из нагрудного кармана.
– Ты хотел меня съесть?
– завопил он и стал вдруг быстро увеличиваться в размерах.
– Эй-ей, постой!
– крикнул ему вслед Власов, вскидывая руку вверх.
А Ганс разросся до размеров многоэтажного дома, так что теперь сам Иммануил мог бы вольготно уместиться в ладони этого великана.
– Вот тебе на, - покачал он головой.
– Стали вдруг маленькие большими, а большие маленькими. Не пора ли делать ноги?
36. И Власов приступил к тому, что задумал. Иначе говоря, взял ноги в руки - и вперед! Но как здесь убежишь, когда куда ни глянь, один Ганс. Кстати, как его теперь называть? Не килопут же...
Поняв, что бегать бессмысленно, все равно расстопчет, Власов остановился, покрутил головой, узрел в опасной близости от себя правую ногу бывшего
Долго ли, коротко ли, но добрался наш герой до пояса, отдышался немного и дальше пополз, а Ганс на него начхал, даже не попытался стряхнуть. Просто пошел он куда глаза глядят, своими огромными шагами. Таким образом, наш герой видел ужасающие окрестности с не менее ужасающей высоты и продолжал свой нелегкий жизненный путь.
Сколько времени прошло?
Честно признаюсь, не знаю, но за это время небо успело стать невероятно белым, а земля так и осталась пронзительно белеть, от чего уже и линии горизонта видно не было. Но вот Иммануил добрался до шеи Ганса, тут его и схватили хищные пальцы, сильно сжали и потащили в рот.
37.
– А теперь мы сделаем паузу, - сказал Режиссер.
– Я хочу специально разъяснить кое-что тем из вас, кто ждет логического смысла и раскрытия тайны телеграммы. Так вот, текст упомянутой телеграммы "ОБ ЛОЖЬ КА ТЧК ЗПТ ТСМДРК ВСКЛЦ" в данном сюжете не несет никакой нагрузки и тайны. Поэтому для облегчения процесса бытия в дальнейшем считаем что данный артефакт никогда в реальности не существовал и ранее в сюжете не упоминался. Вопросы имеются?
– Да, - сказал Механик.
– Замечательно. Раз никаких вопросов нет, продолжаем мотать пленку.
– Ф-фу, как противно!
– из последних сил отчаяния закричал Власов. Да ты совсем не чистил зубы, приятель!
И вдруг перед ними возник Синий Конь, так что голодный Ганс даже опешил и выронил Иммануила из корявых рук.
– Тебя же уже не должно быть! Не должно быть!
– разгневался Ганс и растоптал Синего Коня ногами.
– Правильно! Нечего ему тут делать, - сказал третий Синий Конь, незаметно появившийся сзади.
38. Иммануил покрутил головой и увидел еще одного Синего коня, а потом еще и еще. И уже было невозможно сосчитать, сколько их.
Раз.
Два.
Три.
Четыре...
Десять...
Двадцать...
Сто...
Тысяча...
Миллион???
"Они что делятся, что ли, как амебы или инфузории?" - пронеслось в измученном мозгу.
Неизвестно, что там проносилось в мозгу у Ганса, но он стал уменьшаться, богохульствовать и чесать макушку. И вот уже он был в кулаке у Власова, а Синий конь предстал перед ними в единственном числе.
– А теперь я тебя съем!
– вскричал молодой человек и засунул миллипута в рот, но тот застрял у него горле. В результате Иммануил стал задыхаться. Все перед глазами поплыло и он упал на спину.
Последнее что он видел, это как морда Синего коня стала изменяться и превратилась в наглую физиономию с клювом, которая несомненно принадлежала Рониксу.
39.
– Власов! Пр-роснись немедленно! Это кр-райне важно!
– птица Роникс хрипло каркал прямо в ухо.
Иммануил с трудом приоткрыл слипающиеся глаза и обхватил двумя руками гудящую голову.