Параллельный мир № 1

Мезенцев Михаил

— Нам надо было попасть в башню, чтобы осмотреться и составить план действий, а ты затащил меня в этот подвал, и теперь нам отсюда не выбраться.

— Так. Всё. Хватит. Мне это уже надоело. Вы хоть и прекрасная принцесса, но командовать будете у себя дома, а здесь у нас обстановка, приближённая к боевой, и командир — я. Поэтому извольте, Ваше высочество, подчиняться моим приказам и помалкивать при этом. У меня, между прочим, сегодня вечером увольнительная заканчивается, а я бегаю тут с Вами по каким-то подвалам. И вообще, я не понимаю, что происходит.

То, что я знаю, не согласуется с тем, что ты мне рассказываешь.

— Как?

— Да совсем никак! Всё. Пойдём. Не будем терять больше ни минуты.

Прислонившись спиной к громадной колонне (на которой, кстати, тоже были двери), сидя на корточках на полу, спокойно дремал часовой, выставленный здесь, видимо, для охраны помещения, а может, и ещё для чего.

— Встать! Смирно! — заорал Илья.

Часовой молниеносно вскочил, озираясь по сторонам округлившимися от удивления глазами.

— Почему форма не по размеру?

— Так это же форма нашего капитана, — машинально отрапортовал часовой, — она мне великовата.

— Ах, так! На тебе, гад! За ВДВ!

С этими криками часовой получил коленом под дых и ещё серию мощных ударов, после чего его сон, так грубо прерванный, продолжился. Правда, теперь часовой спал, как и полагается военнослужащему, в трусах и в майке, в положении лёжа. Кровати Илья нигде не нашёл, поэтому затащил солдата в коридор, из которого они только что вышли, и заботливо накрыл своим старым костюмом.

— А на мне эта форма смотрится гораздо лучше. Как Вы считаете, Ваше высочество?

— Илья, пожалуйста, перестань паясничать. Лучше расскажи, что, по твоему мнению, с нами случилось. Если, предположим, взять твои слова за истину и допустить, как ты говоришь, что всё это — полный бред, тогда что не бред?

— Я тебе расскажу. Не бред то, что мне осталось сорок дней до дембеля.

— Сорок дней — это очень плохо.

— Не перебивай. Не бред то, что я вчера был в увольнении и весь день бродил по городу: по магазинам, по рынкам, был в кинотеатре. К вечеру я жутко устал и проголодался. Я зашёл в первое попавшееся кафе и увидел там тебя. Ты сидела за столиком одна напротив большого зеркала. Ты сидела ко мне спиной, но через зеркало наши взгляды соединились. Мы пристально смотрели друг на друга несколько секунд, а потом ты пригласила меня жестом присесть за свой столик. Я сел рядом, но ты не повернулась ко мне, и я к тебе тоже не повернулся. Мы продолжали общаться друг с другом через это зеркало. Я весь вечер пил мартини, а ты — какой-то жёлтый фруктовый сок, кажется, ананасовый.

— Я тоже помню такой сон. Может немножко не такой, но очень похожий. И я видела его этой ночью.

— Ты же сказала, что ничего не помнишь.

— Тут я соврала.

— Но это был не сон. Всё было наяву. В этот вечер всё было так необычно и загадочно: и наша встреча, и наш совместный ужин, и то, что в тот вечер мы так и не познакомились.

— Всё ясно. Мы с тобой из разных миров, и каким-то образом ты переместился в мой мир. Скорее всего, в этом виновато то самое

зеркало и мой цветок.

— Как же такое может быть, ведь потом мы ещё пошли гулять, и ты пригласила меня к себе домой, и у нас было…

— Такого я не помню. Но я точно помню, что я была в отчаянии и ждала прекрасного принца.

— Ты ждала принца?

— Да, а что тут такого? Я ждала принца. Я надеялась, что он каким-то образом придёт и спасёт меня. Значит, ты и есть тот принц из моего сна. Ты пришёл сюда из другого мира, чтобы спасти меня. Больше никакого объяснения я придумать не могу.

— Это я-то принц? А что, может, и принц. Ну, тогда это коренным образом меняет дело. Да ты мне так и не назвала своё имя.

— Василиса.

— Василиса? Ну точно, как в сказке. Слушай, Василиса, мне хотелось бы ещё раз удостовериться, что это я в твоём мире, а не наоборот.

— А разве в вашем мире есть такой же дворец? По-моему, таких огромных дворцов нет больше нигде.

— Ну, в нашем мире есть дворцы и побольше этого. Наличие дворца меня не удивляет, и то, что мы в нём от кого-то убегаем, ещё ничего не доказывает. Может, этот Турон просто криминальный авторитет?

— Какие же доказательства тебе нужны?

— У тебя есть часы?

— Часы есть у моего дедушки, их сделал лучший мастер нашего королевства.

— А календарь есть?

— Есть, у меня во дворце.

— А карта планеты?

— Какая карта?

— Любая — хоть на бумаге, хоть глобус.

— Слово глобус я где-то слышала, кажется, связной говорил, а вот что такое бумага — не знаю.

— Бумага — это то, на чем пишут.

— Пергамент, что ли?

— Вы пишите на пергаменте?

— Да.

— Хорошо, а карта на пергаменте есть?

— Ты имеешь в виду уменьшенное изображение нашей земли? Есть, конечно, и тоже во дворце. Как видишь, я здесь в плену, также, впрочем, как и ты. И у меня ничего нет, кроме цветка, который мне удалось спрятать.

— Хоть бы животное какое увидеть.

— Для этого нам тоже надо выбраться на свободу. И поэтому ты так сильно переживаешь? Мне бы, например, было бы интересно попасть в другой мир.

— Мне тоже, только не при таких обстоятельствах. Может, тебя это и не волнует, а у меня в том мире остались мать, отец, брат, сёстры и прочие родственники, друзья, не говоря уже о привычном для меня образе жизни и о том, что мне непременно надо вовремя вернуться на службу, иначе старшина меня просто на куски порвёт.

— Ты что, служивый?

— Не служивый, а военнослужащий, — что у вас за речь такая?

— А в каком чине?

— Сержант срочной службы.

— Кавалерист или пеший воин?

— Нет. Десантник.

— Что значит десантник?

— Грубо говоря, десантники — это такие специально подготовленные воины, которых забрасывают в тыл врага для наведения там полного погрома или выполнения ещё каких-нибудь особо важных задач, например, разведки.

— Как здорово! Я в полном восторге! И ты можешь мне показать, как это делается?