Паразиты. Тайный мир
Шрифт:
Не исключено, что подозрения у слушателей вызвало слово «самолет». Херрен утверждал, что сможет рассеивать своих ос по Африке прямо с самолета. Для этого ос усыпляли углекислым газом и паковали в поролоновые цилиндры подвести пятьдесят штук в каждом. Цилиндры затем заряжали в специальный магазин, изготовленный по заказу Херрена на одной австралийской фабрике кинооборудования. Херрен считал, что при пролете над полем пилот сможет прицельно сбрасывать ос.
— У нас все было как на военных самолетах. Мы смотрели в прицел и по нему определяли, когда сбрасывать очередную бомбу. По крайней мере в плавательный бассейн в Ибадане на скорости 180 миль в час мы попадали без труда.
Тем временем первые осы, выпущенные командой Херрена в окрестностях Ибадана, процветали и размножались вовсю.
— Мы пошли пешком. Мы думали: «Пустяки, просто прогуляемся». И мы шли целый день и по-прежнему находили их без труда. Мы подумали, что здесь что-то не так. Никто никогда не видел, чтобы такого рода насекомые распространялись больше чем на несколько километров. На следующий день мы вернулись назад, взяли машину и снова поехали смотреть. Мы проехали 150 км, только после этого осы перестали попадаться.
Первоначальный успех позволил Херрену к 1985 г. собрать 3 млн долл. стартового капитала, и его пилоты начали забрасывать местность цилиндрами, полными ос. Паразиты с его самолета опускались на поля Нигерии, Кении, Мозамбика и других стран от Атлантического океана до Индийского. Его команда выращивала ежемесячно по 150000 ос, и хотя многие из них погибали по дороге к месту выброски, достаточно было, чтобы долетела всего одна жизнеспособная самка, которая тут же принималась искать подходящего хозяина. Оказалось, что даже среди ос-паразитов парагвайская оса выделяется неподражаемым умением отыскивать хозяина.
— Эта оса выработала фантастическую способность к поиску, — говорит Херрен с почти отцовской гордостью. — Если у вас в поле сто на сто метров будет всего одно растение, зараженное червецом, оса его разыщет. Мы проверяли. Мы брали чистую делянку, сажали червецов на одно растение и выпускали с угла ос. Через день все они собирались на том самом растении. А потом мы попробовали еще кое-что. Мы высаживали червецов на одно растение, а потом собирали. После этого выпускали ос, и они все равно собирались к тому растению. Получается, что ос привлекает какое-то вещество, выделяемое растением, какой-то крик о помощи.
Херрен научил тысячу двести человек из тех стран, где распространялись осы, узнавать ос и червецов. Через несколько месяцев после выброски эти люди начали прочесывать поля, проверяя, как широко распространились осы и как поживает червец.
— Через год проблема была решена везде без исключения. Мы и сами с трудом верили, что все сработало так быстро.
Последний полет распылителя ос состоялся в 1991 г., но энтомологи еще несколько лет следили за ситуацией и регистрировали результаты. Примерно на 95% тех полей, где распространяли ос, червец практически исчез. Численность ос, потерявших хозяев, тоже многократно уменьшилась. На оставшихся 5% полей червец продолжал властвовать, но Херрен знал почему: эти фермеры плохо возделывали свои поля. Растения у них были тощими и слабыми, и червецы получались такие же. А осы того вида, что был использован, тщательно выбирают своих хозяев и даже умеют измерять их при помощи своей антенны, как линейкой. Только после этого они решают, какого пола должны быть их отпрыски. (Когда самка осы спаривается с самцом, то сперму самца она откладывает в специальной железе и может использовать позже для оплодотворения яиц. Благодаря генетическим особенностям этих ос из неоплодотворенныхяиц вырастают самцы, а из оплодотворенных — самки.)
В мелких червецов осы откладывают только будущих самцов. Логика здесь очень проста: самцы менее ценны. Шансы вырасти до взрослого состояния у личинок в мелких червецах, конечно, меньше, поскольку и пищи для них там меньше. Осы ставят будущих самцов в невыгодные условия, и до зрелости из них доживают единицы. Но это не имеет значения, поскольку несколько самцов способны оплодотворить множество самок.
Стратегия ос-паразитов приводит к тому, что на плохо обработанном поле выведутся почти исключительно осы-самцы. Яиц они не откладывают и потому ничем не угрожают червецам, которые в следующем поколении получают возможность восстановить свою численность.
— Мы говорили фермерам: «Послушайте, чтобы биоконтроль работал, необходимо, чтобы все
Херрен рассказывал мне историю маниокового червеца ясным днем в Найроби, куда он переехал в 1991 г., чтобы стать генеральным директором Международного центра физиологии и экологии насекомых, для которого было построено массивное сооружение на окраине города со скульптурами жуков-навозников перед парадным входом. Приглашение на эту должность стало для Херрена как бы вознаграждением за то, что он и его команда спасли от голода 200 млн жителей Африки. Энтомологи Центра ищут способы использовать насекомых на благо человеку: для производства шелка и меда или для уничтожения вредителей. Так, одно время зерновым Восточной Африки угрожал стеблевой точильщик, но ученые Херрена отыскали в Индии осу-паразита и для этого вредителя. Незадолго до моего визита они выпустили партию этих ос в Кении, чтобы проверить, выживут ли они в местных условиях. Осы выжили, и ученые пытались определить, как далеко они успели распространиться. Надо сказать, что поведение ос их вполне устраивало.
• • •
Лафферти и Курис хотели проделать над европейским зеленым крабом ту же операцию, которую Херрен проделал над манио- ковым червецом. Они знали, что в Европе на этих крабах активно паразитируют существа вроде Sacculinay но крабы из залива Сан-Франциско, которых они вскрывали, были свободны от паразитов. Может быть, именно поэтому пришелец сумел победить в конкурентной борьбе местные виды крабов. Так что Лафферти и Курис начали прикидывать, нельзя ли завести в Калифорнию и саккулину. Скажем, в воды Тихого океана можно было бы запустить зараженных саккулиной зеленых крабов. Выпуская личинки саккулины в воду тысячами, они действовали бы как миниатюрные распылители паразитов. Личинки бы отыскивали здоровых крабов, ввинчивались в панцирь и запускали в плоть краба свои «щупальца». Вообще, распространение саккулины в Калифорнии не оказало бы такого влияние на численность крабов, какое оказали паразитические осы на численность маниокового червеца. Дело в том, что биология двух паразитов сильно различается. Оса убивает жертву, пожирая внутренности и затем прогрызая себе путь наружу. Sacculina не убивает своих зеленых хозяев; она лишь кастрирует их и заставляет конкурировать за пищу со здоровыми особями. Лафферти построил математическую модель, по которой саккулина в Тихом океане снизила бы численность зеленых крабов, но значительно медленнее, чем парагвайская оса — численность африканских червецов. Причем численность должна была снижаться в основном за счет неотложенных яиц, а не за счет убитых крабов. Так что, когда равновесие между хозяином и паразитом будет достигнуто, краб будет укрощен, но совсем не исчезнет.
Лафферти и Курис считали, что иного выхода нет.
— Все остальные варианты экологически намного хуже, — говорит Курис. — Краска против усоногих рачков, которой пробовали покрывать лодки, серьезно отравляет устья наших рек. На севере, в Орегоне, кто-то опыляет с самолета отмели в эстуариях средством против морских козочек, защищая—подумать только! — производство завезенных туда устриц. А в результате гибнут дандженесские крабы.
В течение нескольких лет Лафферти и Курису не удавалось собрать денег на исследование Sacculina, но к 1998 г. зеленые крабы добрались до побережья штата Вашингтон и нацелились в Пьюджент-Саунд, где традиционно идет ловля дандженесских крабов. Курис и Лафферти наконец-то получили финансирование. Они связались с ведущим мировым специалистом по саккулине и другим паразитическим рачкам датчанином Йенсом Хегом. Хег прислал исследователям несколько холодильников с упакованными в лед зараженными зелеными крабами.
Марк Торчин, аспирант Куриса, разместил полученных крабов в карантинной лаборатории. Конечно, он не мог просто запереть комнату, потому что и крабам, и паразитам необходима проточная морская вода. Торчин соорудил систему труб, по которым вода закачивалась из моря, и сток, где вода на обратном пути проходила через серию фильтров и бочек с песком и гравием (необходимых для удаления невидимых личинок паразита, которые могли там оказаться) и лишь после этого возвращалась в ближайшую лагуну.