Париж между ног
Шрифт:
А мне и в самом-то деле больше уже нечего и не надо! Совсем не надо. Мне и Мари…Мне не надо уже или еще, а вот Мари? Мари тоже уже ничего не надо…
Перед глазами всплыло ее сияющее личико, немного скуластое со слегка впалыми румяными щечками молодой и пышущей здоровьем девушки, озорные глазки которой излучали и так искрились светом и радостью жизни…
— Прости меня Мари, прости любимая девочка, прости, если сможешь… — Прошептала, сглатывая обидный, сухой комок жалости к ней.
Я снова забылась, но теперь уже надолго и когда встрепенулась неожиданно, с трудом выскользая от своих страшных видений,
Я села, спать не могла, боялась снова вернуться к тем страшным и роковым видениям, поэтому встала и, разминая затекшие ноги, двинулась к туалетным комнатам.
Теплая вода и яркий свет туалетной комнаты освежили. Я рассматривала себя в зеркале и видела, что вид мой был совершенно измученным.
Еще бы, подумала, ведь пережить такое и остаться в прекрасной форме-такое только может быть в Голливуде и в кино у суперменов. А я же не супер и не мен, а вумен, я-Бест, а это значит что я супервумен, лучшая из женщин, вот кто я! Пробую себя так приободрить, но что-то не очень-то у меня получается.
В отражении зеркала на меня уныло уставилась большими и затравленными серо-голубыми глазами молодая, но уже много пережившая, с потухшим взглядом усталая женщина. Но хоть и усталая, а по-прежнему красивая. Отметила для себя привычно, подбадривая.
Для поднятия настроения, медленно повернула голову и, на секунду наклонив, перехватила свою косу, уложила спереди на груди и снова уставилась в зеркало.
Ну и что? Что же теперь дальше красавица? Опять одна, опять куда-то мчусь прочь от всех невзгод и событий, но только в отличие от того, что было раньше, я сейчас мчусь, нет, скорее убегаю и прячусь. И снова перед глазами быстро и как-то расплывчато мелькнули события прошедших дней.
Потом я вспоминала о них уже сидя в кресле, и они вновь вернули меня назад, туда к ней…
— Во! Бест! Как ты тут оказалась? — Шумно и нагло восклицал, поворачивая меня то — влево, то — вправо какой-то знакомый до боли, но пока что мной не опознанный и безызвестный мне крупный мужчина.
— Ты что же, меня не признаешь? Машка смотри! — Это он, обернувшись к своей спутнице. — Она не признала Чичика! Ты представляешь?
— Чича? Неужели Чичик?
— Ну да! Он самый!
— Только для тебя он никакой не Чича и не Чичик, а Николай Николаевич! Я понятно тебе объяснила? Ты поняла, толстож….
— Машка! Ты опять себя не умеешь вести! Сколько раз мне тебе повторять, ведь ты же в Париже! — Это он ей, обернувшись и видно уже не раз так, а потом тут же снова ко мне.
— Так, давай рассказывай, как ты тут оказалась, и я вижу, что на тебе и шмотки, что надо, и сама ты прифраерилась, неплохо упаковалась, а это кто такая? Из местных, парижанка?
— Мари! Знакомьтесь, это Чич… Николай Николаевич! А это…
— Ладно уж, Мария Николаевна, так, что ли? — Обернувшись к своему спутнику, но теперь уже без агрессии.
Говорит она и протягивает нам поочередно руку. Жму ее и отмечаю, что на ее пальцах целое состояние из колец с дорогими камнями.
— Так ничего больше не говори, идем в ресторан! Где тут у этих лягушатников можно нормально посидеть? — Говорит, обращаясь к Мари.
Она тут же называет ему заведение в двух шагах от места нашей встречи. Он ко мне, и, крепко обнимая за плечи, тянет меня, не обращая никакого внимания на замечания и едкие реплики своей спутницы — Марии Николаевны.
— Ну, Бест, ты и даешь! Замужем? Кто он? Вот ты даешь! — И дальше все в том же духе, и я в ответ на его вопросы только и слышу это его: «Во даешь»!
Стол заставлен, куда нам столько? Он уже изрядно принял, и я вижу, что пьян, хотя пили мы всего понемногу, особенно Мари. Ей, я вижу, не нравится эти мои знакомые и мне тоже, но я не могу ей вот так и все сразу же объяснить, потому и терплю это его барское поведение. Но больше всего нас раздражает поведение его спутницы: мало того, что она не ест, а просто жрет все и пьет все залпом, почти не закусывая, при этом она непрестанно курит, разбрасывая окурки по тарелкам, так пусть она уж лучше молчит. Правильно ей сказал Чича, себя вести она не умеет ни капли.
И я уже слышу матюги в ее примитивных высказываниях и пустых фразах. Она развалилась, задрала бесцеремонно ногу на ногу, обнажая крупную ляжку, сбросила с ноги туфлю. Вся она крупная и, видимо, когда-то очень красивая блондинка, по крайней мере, я вижу, что волосы у нее действительно свои и не крашенные. Одета в прекрасное, дорогое выходное платье, но то, как она ест, ведет себя за столом, сидит, как говорит, за всем этим не просматривается никакого воспитания. Если она открывает рот, то тут же что ни слово, то матюг, да еще такой… Неприятное впечатление. Мари улучшила секундочку и шепчет мне:
— Ты можешь уйти? Мне не нравится, прошу тебя…
Я встаю из-за стола и прошу извинения, говорю, что нам надо в одно место.
— Посс…. что ли? Тогда и я с вами. — Бесцеремонно и грубо навязывает нам свое общество эта хамка.
А то, что она хамка, нет ни малейшего сомнения: даже красивое платье от классного мастера и дорогие туфли все равно не скрывают ее наглости и хамства.
И в дамской комнате она все делает шумно и громко, при этом все время комментирует с матюгами происходящие физиологические процессы. Просто ужас, да и только! Мари рядом и уже не просто говорит мне, а умоляет.
— Давай уйдем, я не могу больше быть рядом с этой… — при этом она кивает в сторону кабинки, — …ты не обижайся, но это же, не женщина это какой-то невоспитанный монстр!
— Коля! Нам срочно надо выехать с Мари, вот мой телефон, давай созвонимся. Спасибо, спасибо, что мы должны за стол?
Говорю, и быстро с Мари к выходу. Колька встрепенулся и как-то жалко, по-человечески понятно даже, видимо ему самому неудобно с такой дамой:
— Я понимаю. Ее никто не может выдержать больше трех минут, но она мать, и у нас тут в лицее дочка. Мы приехали ее проведать. А ты мне еще нужна Бест, нам обязательно надо встретиться, ведь я теперь заправляю нашей фабрикой и мамка твоя там же с другими бабами. Так что если не возражаешь, давай встретимся завтра и обсудим, как можно будет все с умом приладить. Я так понял, что ты хочешь модельным пошивом заняться, а я готов нашу фабрику под это дело поставить. Давай обмозгуем все, может чего и срастется! Тем более у тебя такой крутой муж…