Парма

Фомин Леонид Аристархович

— Видишь, какие они, лебеди? — сказал он после долгого молчания. — Разбился, а все ж таки лед прошиб! Раненый он был, сынок, картечина в боку завязла… До смертной минуты не сдавался. Вот какая птица!

Тогда я плохо понимал его слова. В памяти проносились события пережитых дней — счастливые грезы о царевне-лебеде, подобно сказке, живое воплощение этих грез — и такой конец всему…

А дед Савватий, помолчав, добавил:

— Не даром они высоко держат голову. Ты слышишь меня, сынок? Запомни это.

Я запомнил.