Паровой дом
Шрифт:
Надо признаться, что, рассказывая нам об этой неудаче, капитан Год делал такую смешную гримасу, что трудно было не хохотать от чистого сердца.
Я несколько раз говорил о санитарных станциях полуострова. Эти станции в горах посещаются летом капиталистами, чиновниками, индийскими негоциантами, страдающими в равнине от знойного каникулярного времени.
Сперва надо назвать Симлу, находящуюся на тридцать первой параллели, а к западу на семьдесят пятом меридиане. Это маленький уголок Швейцарии со своими потоками, ручьями домиками, приятно расположенными под тенью кедров и сосен, на две тысячи метров над уровнем моря.
После
Теперь же к этим свежим и здоровым станциям, как бы вызванным жгучим климатом Индии, следует прибавить наш паровой дом, представляющий весь комфорт самых роскошных жилищ на полуострове.
Место выбрано было благоразумно. Дорога в нижней части гор разделяется на этой высоте и связывает несколько местечек, разбросанных к востоку и западу. Ближайшая из этих деревень находится в пяти милях от парового дома и занята гостеприимными горцами, выкармливающими коз и баранов, возделывающими богатые поля пшеницы и ячменя.
С содействием нашей прислуги, под надзором Банкса потребовалось только несколько часов, чтобы устроить кочевье, в котором мы должны были жить недель шесть или семь. Одна из передних гор отделилась от причудливых звеньев, поддерживающих громадную цепь Гималайских гор, и дала нам хорошенькую площадку длиной в одну милю и шириной в полмили. Ее покрывал густой ковер невысокой, плотной, душистой травы, усыпанной фиалками. Кусты рододендронов, величиной с маленькие дубы, естественные клумбы камелий производили очаровательный эффект.
Групп двенадцать великолепных деревьев разминулось на этой площадке, как будто отделясь от громадного леса, который унизывает склоны передней главы и поднимается на соседние отроги на высоту шестисот метров. Кедры, дубы, панданусы с длинными листьями, буки, клен смешиваются с бананами, бамбуками, магнолиями, рожковым деревом, японскими фигами. Некоторые из этих гигантов расстилают свои последние ветви более чем на сто футов над землей. Паровой дом очень кстати дополнил пейзаж.
Крутые кровли его двух пагод удачно согласовались с этими разнообразными ветвями и листьями. Колеса исчезали в чаще зелени и листьев. Ничто не обнаруживало подвижной дом, а осталось только оседлое жилище, как будто выстроенное на земле, с тем чтобы оставаться неподвижным. За серебристыми извилинами потока, протекающего с правой стороны картины по склону переднего уступа, можно следить на протяжении нескольких миль; поток этот образует природный бассейн, излишек воды которого течет ручьем по лугу и шумным каскадом падает в бездну, глубина которой ускользает от глаз.
Вот каким образом был расположен паровой дом для большего удобства всех его жителей. Если стать на площадке переднего хребта, можно видеть, как паровой дом возвышается над другими вершинами, менее высокими в нижней части Гималайских гор, спускающимися до равнины гигантскими уступами. Расстояние позволяет окинуть глазом эту равнину во всей ее совокупности.
С правой стороны парового дома, с веранды из боковых окон гостиной, столовой и были видны высокие кедры, темные силуэты которых выделялись на фоне высокой цепи гор, усыпанной вечным снегом.
Левая сторона парового дома прислонена к огромной гранитной скале, позлащенной солнцем. Эта скала и своей странной формой, и своим темным цветом напоминает гигантские каменные пудинги, о которых говорит Руссель в своем путешествии по Южной Индии. Это жилище, предоставленное сержанту Мак-Нейлю и его товарищам, видно только сбоку. Оно поставлено за двадцать шагов от главного жилища как прибавление к какой-нибудь более важной пагоде. Из крыши, венчающей его, виднеется небольшая струя синеватого дыма, выходящая из кухни Паразара. Левее группа деревьев, едва отделившихся от леса, идет по западному склону и образует боковой план этого пейзажа.
В глубине между двумя жилищами высится гигантский мастодонт. Это наш стальной гигант, поставленный под большими панданусами. Своим приподнятым хоботом слон будто щиплет верхние листья. Но он стоит на одном месте. Он отдыхает, хотя не имеет никакой надобности в отдыхе. Неподвижный сторож парового дома, как огромное допотопное животное, защищал вход у дороги, по которой он втащил эту подвижную деревушку.
Как ни колоссален наш слон, на фоне гранитной глыбы, из которой легко можно было бы сделать тысячу таких слонов, он выглядит, как муха на фасаде собора.
Иногда верхние вершины и средний хребет цепи исчезают из глаз наблюдателя. Это густые пары, пробегающие по среднему поясу Гималайских гор, заволакивают всю его верхнюю часть. Пейзаж делается меньше, и тогда по оптическому обману как будто и жилища, и деревья, и соседние вершины, и даже сам стальной гигант становятся меньше.
Иногда гонимые влажными ветрами облака довольно низко расстилаются над площадкой. Глаз видит тогда только волнистое море туч, и солнце вызывает на их поверхности удивительную игру света. И сверху, и снизу горизонт исчезает, и мы точно переносимся за пределы земли в какую-нибудь воздушную область.
Но погода меняется; северный ветер, устремляясь в бреши цепи, разгоняет весь этот туман, море паров сгущается, равнина поднимается до южного горизонта, великолепные очертания Гималайских гор снова виднеются на очищенном небе, рамка картины принимает свою нормальную величину и взор, ничем уже не ограничиваемый, схватывает все подробности панорамы на горизонте в шестьдесят миль.
Глава вторая. МАТЬЯС ВАН-ГИТ
На другой день, 26 июня, на рассвете меня разбудили знакомые голоса. Я тотчас встал и пошел в столовую, где капитан Год и его денщик Фокс разговаривали с заметным оживлением. В эту же минуту из своей комнаты вышел Банкс, и капитан сказал ему своим звучным голосом.
— Ну, друг Банкс, наконец мы и приехали! На этот раз дело идет не об остановке на несколько часов, а о том, чтобы прожить здесь несколько месяцев.
— Да, любезный Год, и вы можете организовать свою охоту на свободе. Свисток стального гиганта не будет уже звать вас в паровой дом.
— Слышишь, Фокс, — обратился капитан Год к своему товарищу по охоте.
— Слышу, капитан.
— Да поможет мне небо, но я не оставлю санитарную станцию парового дома, прежде чем пятидесятый тигр не падет под моими выстрелами! Пятидесятый, Фокс! Мне сдается, что сладить с ним будет не особенно легко.