Партай-геноссе
Шрифт:
Он что-то ещё произнёс по-азербайджански… Но вот что именно — это так и осталось загадкой. Наверное, посочувствовал их бесполезным попыткам… Пронырливый солдат Худиев обернулся лишь на долю секунды и радостно показал нам все свои зубы. Однако мигом вернулся к своему прежнему занятию… Он держал обеими руками задние ноги джейрана, связанные верёвкой. А его напарник старался закинуть верёвку на самый кончик ствола пушки и хоть как-то закрепить её именно там. Ведь им так не терпелось отведать свеженького мяса.
Однако верёвка уже в который
— А вы эту верёвку в ствол засуньте! — с вполне серьёзным выражением лица «советовал» командир роты. — И второй конец закрепите внутри башни!..
Солдаты подумали-подумали… Но всё-таки отказались.
— Ай, таварыш капитан! — осклабился Худиев. — Зачэм нам башня? Ми и так всё сделаем!
— Ну-ну! — подсмеивался Перемитин. — Давайте-давайте…
И двое солдат «давали-давали»…
От ротного возвратился наш командир группы и мы переехали метров на двести дальше. Вот теперь-то можно было заняться праздничным обедом. Ведь не каждый день удаётся подстрелить столь экзотическое для всех нас дикое животное. Хоть и мелкое парнокопытное, но всё-таки дичь!
Вдоволь наученный недавним опытом наводчик Абдуллаев развернул в бок длинный ствол своей скорострельной пушки и опустил его почти горизонтально. Затем он быстро выбрался из башни и приступил к подготовительным мероприятиям по разделке туши. Первейшим же делом через отверстия дульного тормоза, расположенного на самом срезе орудийного ствола, была пропущена длинная верёвка. Ею же связали задние ноги джейрана. Теперь можно было поднимать тушу вверх. Что оказалось вполне нетрудным делом…
— Ну, мы же не из ядра отряда! — посмеивался Лукачина. — Эти полудурки, наверное, до сих пор стараются!
Чтобы проверить эти, вовсе не лишенные оснований предположения, на башню был заслан наводчик Лёня Тетюкин. Стоя на самой высокой поверхности БМПешки, да ещё и вытянувшись во весь свой длиннющий рост, Леонид долго всматривался в сторону ядра отряда. Но затем он несколько огорчил всезнающего Лукачину…
— Там вторая группа уже подъехала! — произнёс Тетюкин печальные новости. — Они точно так же пушку повернули и опустили.
— Эх, Пайпа-Пайпа! — с наигранным выражением вздохнул Лука. — Нет бы соврать! Посмешить всех нас!.. А ты…
— А что я? — возмущённо вскинулся Леонид. — Пайпа — Пайпа!
— Чуть что, так сразу Косой! — рассмеялся пулемётчик Билык, вспомнив знаменитую фразу из «Джентльменов удачи».
– Так и здесь.
— Да нет уж! — отшучивался Лука. — Лёнька у нас только Пайпа! И с глазами у него всё нормально. Это же мой наводчик! Ему же стрелять!
Они оба являлись экипажем нашей первой БМПешки. Лука — механиком-водителем, а Тетюкин — наводчиком-оператором. На второй броне механом был Вова Смирнов, а наводчиком —
Вот именно он, то есть наводчик Абдулла уже приступил к непосредственной разделке туши. Задние ноги джейрана были раздвинуты в стороны деревянной палкой-распоркой. Вооружившись острым ножом, азербайджанец сделал сначала два круговых надреза на тонких окончаниях стройных ножек. Затем последовал длинный разрез от одной лодыжки животного до другой.
— А тепер нада шкур снимать! — радостно оповестил белозубый Абдулла.
Смуглый от своей азербайджанской природы он уже успел загореть до тёмно-коричневого оттенка. И сейчас на его шоколадного цвета лице сверкала широкая улыбка. Абдулла нынче пребывал в приподнятом настроении. Ведь ему уже давно не приходилось заниматься разделкой свежей туши…
— Смотри! — выдохнул Абдулла и сильным рывком потянул кончик шкуры вниз.
От его уверенного движения шкура животного вывернулась вниз, словно дамский чулок. Точно так же была «оголена» и вторая ножка. Затем Абдулла принялся стаскивать шкуру со всей туши. Работал он привычно и весело. И через десять минут перед нами висела освежёванная туша джейрана.
— А тепер кишки-мишки! — объявил азербайджанец. — Вот отсуда начнём. Р-раз!
Остро наточенный нож взрезал брюшину, и ловкие руки Абдуллаева стали поочерёдно вынимать внутренние органы. Сердце, почки, печень и лёгкие были признаны вполне съедобными субпродуктами, и потому они оказались в солдатском казанке. Особенно тщательно отделялся жёлчный пузырь и что-то ещё…
— Это нельзя проливать вовнутрь! — тоном знатока говорил наш военный мясник. — Это ядовитый вещь.
Когда все внутренности оказались извлечёнными, то после этого вся туша была тщательно обмыта водой. По ходу процесса освежевания Абдулла успел выковырять из подкожных тканей нескольких паразитов, похожих на личинок. По мнению авторитета азербайджанской мясной промышленности эти «жучки-паучки» вовсе не нуждались в дальнейшей термической обработке. Мы с ним не спорили…
Затем наводчик Абдуллаев принялся срезать небольшие куски парного мяса и бросать их в подставленный снизу казанок. И вскоре от джейрана остался только скелет, чьи кости держались только за счёт сухожилий…
— Такой маленький джейран, а два казана мяса получилось! — восторгался Билык. — А помнишь, когда барана разделывали?! Слышь, Лука! Там только один казанок получился…
— Да помню-помню! — говорил механ. — Только мы тогда половину мяса сырым сожрали! Не утерпели. Каждый попробовал по разу, и всё! Полбарана нету.
Но на этот раз все солдаты оказались более чем терпеливыми. Из свежего мяса была приготовлена густая и наваристая похлёбка. В качестве приправы в это варево бросили с десяток горошин чёрного перца и добрую жменю мятого-перемятого лаврового листа. Что-что, а чёрного перца и особенно лаврушки в солдатских столовых завсегда с избытком…