Партай-геноссе
Шрифт:
Я осторожно выкрутил нижнюю часть «Родничка» в виде дренажной пробки с многочисленными мелкими отверстиями, затем вытряхнул наружу сам фильтр и запустил им в пустыню Регистан. Во время всех этих действий я краешком глаза всё же следил за товарищем прапорщиком, но тот по-прежнему сидел, уткнувшись лицом в свою ладошку. Значит, всё пока что было нормально… И можно было действовать дальше… Ведь в моих руках оказалась простая полая трубка длиной в тридцать или тридцать пять сантиметров.
Затем я вернулся на своё место на башне. К этому моменту Вовка уже умудрился незаметно открутить крышку канистры. Вот я передал боевому другу спасительную трубку. Он осторожно
Я сидел на своём месте как влитой… Чтобы товарищ прапорщик не заподозрил ничего плохого для себя лично. И вместе с тем я искоса наблюдал за Бадодей… Который всё пил и пил… Пил и пил… Время, как мне показалось, застыло на одном месте… И каждая секунда длилась нескончаемой вечностью… И вовсе не потому, что Вовка мог бы выпить всё содержимое этой канистры. Просто я переживал за благополучный исход всей этой операции… Поскольку она могла в любой момент окончиться полным провалом… И тогда моя жажда останется только лишь моей жаждой… Особо нестерпимой в случае краха…
Но вот разведчик Агапеев всё-таки оторвался от «Родничка»… Настал и мой черёд поучаствовать в нехорошем деле. Однако в этот миг раздумывать было уже слишком поздно… Да я и не раздумывал… А попросту присосался через «Родничок» к канистре с водой… Чья бы она ни была…
Большими и судорожными глотками я втягивал в себя прохладную воду… И всё остальное в мире перестало для меня существовать… Сейчас была только вода… И я, жадно глотающий эту воду… И больше ничего!
Наконец-то мой желудок наполнился по самую завязку… Последние глотки я делал уже с большим трудом. И всё же пришлось оторваться… С огромным сожалением и с явной неохотой… Однако всё хорошее в жизни всегда имеет привычку заканчиваться… Увы, но это так.
И я вновь выпрямился. Всё-таки не отрывая глаз от чёрной горловины заветной канистры. Но Володя уже накрыл её крышкой, которую и принялся закручивать аккуратными движениями. Затем он расправил внутренние клапана. После чего бережно застегнул верхний… И разве что не погладил грубый брезент ласковой своей ладонью…
Я уже выбросил ненужный теперь «Родничок» в пустыню. Операция прошла очень даже успешно, и нам следовало замести все следы своей причастности. Напоследок мы обменялись гордыми и торжествующими взглядами… Мол, как ни была невыполнима эта задача, но всё-таки мы с ней справились. И внутри нас теперь бултыхалось по несколько литров прохладной водички… Литра так по два или три… Не меньше…
И следующий час я пребывал в каком-то сладостном упоении… Или даже в опьянении. Пусть выпитая вода теперь выходила из меня в виде лёгкой испарины, но всё же на какое-то время чувство сильной жажды меня не мучило. И это было восхитительно!..
Через час или полтора группа остановилась на привал. Настало время обеда. Я в числе первых спрыгнул с брони и стал деловито заниматься всякими хозяйственными делами. В это время прапорщик Акименко неспешно обтряхивался от пыли, стоя возле пушки. Но вот он собрался вниз и взялся правой рукой за лямку рюкзака… В данную секунду старшину будто пронзила молния!.. Он замер… А потом… Всё ещё не веря своим ощущениям неожиданной лёгкости РД… Акименко поднял рюкзак повыше и даже потряс им в воздухе… Затем ещё несколько раз… Однако предчувствия его не обманули… Расстегнув все клапана и открутив крышку, прапорщик Акименко заглянул внутрь канистры и буквально остолбенел… Непередаваемая гамма всевозможных эмоций тут же пронеслась по его худощавому лицу… И мне даже стало его очень жаль…
Но
— Агапеев! — сердито обратился я к Бадоде. — Ну, чего ты тут варишься? Бери брезент и тащи его на ту сторону брони!
Однако мой напарник отрицательно покачал головой:
— Не-а! Я один не смогу! Ещё кто-то нужен.
Краем глаза я уловил то, что в эту самую минуту старшина Акименко пристально изучает именно нас обоих. Но следовало не подавать никакого вида…
— Ах, ты… Е-пе-ре-сэ-тэ! — возмущался я. — Пошли! Вдвоём потащим.
Мы с трудом выволокли брезент из десанта и принялись расстилать его на затенённой стороне сбоку нашей БМП. Улучив момент, когда рядом никого не оказалось, я не выдержал и признался в совершённом грехе…
— Какие же мы всё-таки сволочи!
— Да! — тоже на полном серьёзе ответил Володя Агапеев.
Но через секунду-две, явно не выдержав всей ответственности за только что совершенное злодеяние, Бадодя Бадодиевич тихо рассмеялся. Улыбнулся и я. Ведь дело-то уже было сделано… И от наших сожалений да раскаяний товарищу прапорщику легче не станет… Хотя… Своими признаньями мы его очень даже порадуем… Хотя бы тем, что вода исчезла по нашей милости… И она точно была в его канистре… И горячее солнце здесь ни при чём, то есть оно совершенно-таки не напекло голову старшины… Так что никаким лёгким расстройством психоневрологии здесь даже и не пахнет… Это сделали мы…
Но об этом следовало молчать и помалкивать. Ведь товарищи прапорщики в своём прапорщицком гневе бывают очень даже грозны! И его следует остерегаться изо всех сил.
Да и выпитую нами воду старшина может преспокойненько восполнить. Ведь у него имеется неограниченная и постоянная возможность пить воду из общей Це Вешки. А у нас, то есть у солдат такого права нет… А посему…
«Если любишь пить водичку — не лови хлебалом мух!»
Глава 10.
ПОГНАВШИСЬ ЗА ОБОИМИ ЗАЙЦАМИ, СМОТРИ НЕ РАЗОРВИСЬ!
Отобедав на скорую руку, наша группа вновь тронулась в путь. Каким это образом Весёлый умудрялся ориентироваться в бескрайней пустыне — это обстоятельство до сих пор остаётся для меня загадкой. Ну, не по звёздам же!.. А ведь вокруг продолжали расстилаться однообразные кусты саксаульной растительности вперемежку с похожими друг на дружку песчаными барханами. Даже та гора с цилиндром на вершине уже давным-давно скрылась за горизонтом, и, таким образом, у нас исчез самый лучший в мире ориентир. И это же произошло задолго до обеда… А может быть, и не так уж задолго… Моё внимание тогда оказалось всецело занятым… Как и агапеевское…
А товарищ прапорщик теперь держал свою драгоценную канистру не сзади, а прямо перед собой. Наверное, ему именно так было поспокойнее, когда оставшийся у него запас прозрачной воды беспечно плещется у его ног. Причём под чутким контролем ротного старшины.
А мы по-прежнему всё ехали и ехали. И ничто не могло нарушить однообразия пустыни Регистан. Только солнце медленно и уверенно изменяло своё местоположение на бледно-голубом небосклоне. Всё же остальное даже и не думало меняться… Ни в лучшую сторону, ни в худшую… Товарищ парторг самолично возглавлял нашу колонну, смирновская БМПешка всё пылила впереди и пылила, командир группы всё смотрел в топокарту, пытаясь отследить только что пройденный маршрут… Мы прятались от пыли… Одним словом всё шло уже привычным чередом…