Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая
Шрифт:
Ху и Вэнь обнаружили, что, как ни парадоксально, радикальная рецентрализация налоговой политики не только не укрепляет диктат Пекина в провинциях, а напротив, стимулирует независимые экономические устремления за пределами столицы. Местные органы власти, потерявшие возможность напрямую финансировать налогами порученные им программы (особенно в области просвещения и здравоохранения), были вынуждены с особым рвением заняться бизнесом. Как выразился обозреватель Лян Цзин, новый налоговый регламент «заставил добропорядочных барышень превратиться в потаскух». Для возмещения бюджетного дефицита местные власти «насели на крестьян, принялись нещадно эксплуатировать заводских рабочих и разрушать экологию, в то время как центр закрывал на это глаза и беспокоился лишь о ВВП и налоговых поступлениях, не обращая внимания на процесс». От некоторых программ, внедренных на территориальном уровне, волосы
В большинстве случаев местные власти пополняют бюджет деньгами из риелторской сферы, продавая (зачастую по завышенным ценам) земельные участки. «Реформа налоговой системы означает, что у местных органов вообще нет иных источников поступлений, вот они и взялись торговать землей», — говорит эксперт Юй Цзянжун, собирающий статистику крестьянских жалоб. Его данные показывают, что бюджет Хэбэйской провинциальной администрации на 30 % состоит из выручки от продажи земли — а ведь это ограниченный ресурс. В целом по Китаю порядка 60 % всех протестов так или иначе связаны с фактами распродажи земли местными органами власти.
Неудивительно, что политика центра по балансировке экономики имеет ограниченный успех. При описании трудностей, стоящих перед Ху и Вэнем, часто прибегают к метафоре о супертанкере — он, дескать, тоже очень медленно разворачивается. В действительности китайская экономика напоминает скорее не одинокого левиафана, а целую армаду небольших торговых судов, упрямо идущих под полными парами, невзирая на потенциальные последствия для флотилии в целом. Если Китай продолжит инвестировать намного больше, чем потребляет, его экономика рано или поздно зашатается под бременем внутренних дисбалансов, что скажется на всем мире. В случае с местными органами власти, уже сейчас наблюдается дефицит продаваемой земли. Китайским вождям и не нужно прислушиваться к мнению западных экономистов или предостережениям Всемирного Банка: дескать, настоящая экономическая модель уже выдохлась, пусть даже в ближайшие годы Китаю и удастся выжать дополнительный рост. Разработчики политики и без того видят экономические проблемы страны. Слепое пятно системы обусловлено в первую очередь политическими причинами.
До сих пор основные усилия центра по поддержанию локального динамизма и ликвидации сопутствующей коррупции и чрезмерного увлечения инвестициями также носили политический характер. Пекин потребовал, чтобы местные партийные боссы отныне посещали Центральную партшколу в столице, а не всякие там курсы повышения квалификации в своих регионах. Приоритетность политики центра будет вбиваться в голову каждого партруководителя посредством лекций членов Политбюро и министров. Иначе, намекал Пекин, чиновникам лучше забыть о дальнейшем выдвижении. В свое время Пекин не интересовался низовыми партийцами. Их даже издевательски именовали «кунжутными кадрами», ведь при взгляде из столицы их власть казалась смехотворно малой. С другой стороны, провинциальные жители называли тех же самых руководителей несколько более уважительно — «отцы родные» — поскольку отлично понимали, что их жизнь и смерть зависит именно от местных кадров, что бы ни говорил центр. Словом, теперь столица начинала приглядывать за ними куда зорче.
Хитроумный Пекин внедрил модерновый инструмент надзора за «кунжутными кадрами», позволив китайским журналистам и блоггерам рассказывать о злоупотреблениях на местах, чего никогда не допустили бы в отношении высшего руководства страны. В 2009 г. были наказаны десятки региональных чиновников, и все благодаря современным технологиям интернет-поиска, напоминающего скорее виртуальную облаву на людей. Пример: в Сети появился снимок нанкинского чиновника, который в своей районной управе отвечал за недвижимость. Чиновник был сфотографирован с сигаретами марки «Нанкин 95 Империал» ценой $22 за пачку, причем на запястье у него красовались швейцарские часы «Vachreon Constantin» стоимостью порядка 15 тыс. долларов. Позднее чиновник клялся, что часы — дешевая подделка, но его все равно сняли с работы и даже завели уголовное дело. В Шэньчжэне пьяный секретарь парткома местной портовой администрации приставал к девочке-подростку в туалете, а когда за нее вступился отец, чиновник его избил. «Я занимаю такой же пост [в партии], как и мэр. Подумаешь, разок ущипнул соплячку. Да вы все для меня как
Традиционная скрытность партийных органов на местном уровне, подкрепленная деятельностью подвластных им низовых отделов пропаганды, не так уж опасна, когда речь идет только об экономическом неподчинении центру. Парочка-другая сталелитейных заводов, выстроенных вопреки диктату индустриальной политики центрального правительства, или несколько рек, загрязненных чуть сильнее дозволенного, не поставят страну на колени. Зато к катастрофическим результатам ведут инциденты вроде произошедшего в компании «Саньлу», когда город решил скрыть проблемы на своем самом прибыльном предприятии, да еще руководствовался политическими приоритетами Пекина. За каждым принципиально важным решением в ходе этого дела стояла почти невидимая длань парторганов, так или иначе орудующих на самых разных, конкурирующих иерархических уровнях. В ответ на общественный гнев, вспыхнувший после публикации фактов об отравлении детей, партия приняла все меры, чтобы обсуждение ни в коем случае не коснулось той кардинальной и даже зловещей роли, которую сыграла в этом сама КПК.
Даже по меркам взрывного роста Китая, молочная промышленность страны в предыдущее десятилетие продемонстрировала ошеломляющие достижения. Когда правительство, увидев пользу от расширения доли молочных продуктов в рационе питания китайцев, принялось всячески стимулировать их производство и сбыт, за пять лет (с 2001 г.) потребление этой продукции удвоилось, а выручка и вовсе росла опережающими темпами. К примеру, в 1999 г. валовой доход фирмы «Мэнню» («Монгольская корова») составлял лишь 5,9 миллионов долларов, а ведь она была самым крупным молочным предприятием Китая. Компания заручилась инвестициями от «Голдман Сакс» и «Морган Стенли», заказала разработку бизнес-плана у «Маккинзи и K°.» и была успешно зарегистрирована на гонконгской фондовой бирже.
К 2007 г. эта некогда мелкая частная компания из Внутренней Монголии стала «дипломированным» чемпионом китайской молочной отрасли с объемом продаж 3,1 миллиардов долларов. Сотрудники «Мэнню» любят шутить: «Наша коровка несется со скоростью ракеты».
К числу таких спринтеров принадлежала и «Саньлу». Под руководством новой начальницы Тянь Вэньхуа фирма в 1987 г. впервые в Китае внедрила практику подрядного производства молока, которую впоследствии подхватит вся страна. Другими словами, «Саньлу» отдавала своих коров в аренду фермерам, а те уже платили надоенным молоком, которое собирала разветвленная сеть заготовительных пунктов и посредников. В свою очередь, «Саньлу» получала управленческие комиссионные. Словом, вместо того чтобы самостоятельно производить молоко, «Саньлу» саму себя превратила в маркетингового гиганта.
Пятнадцать лет подряд «Саньлу» занимала верхнюю строчку по продажам детской молочной смеси на отечественном рынке. Компания стала крупнейшим налогоплательщиком в городском округе Шицзячжуан, который всеми силами старался привлечь инвестиции и промышленные фирмы, чтобы не отставать от ведущих мегаполисов страны. На корпоративном китайском языке предприятие называется «коллективным». Это значит, что и руководители и рядовые работники владеют его акциями, как правило, под политическим надзором со стороны местных партийных и исполнительных органов власти. В 2005 году, когда конкуренты уже стали дышать в затылок, госпожа Тянь организовала альянс с новозеландской фирмой «Фонтерра», крупнейшим мировым экспортером молочной продукции. «Фонтерра» предоставила самую передовую технологию и зацементировала лидирующие позиции «Саньлу».
В результате коммерческого успеха фирмы трудолюбивая, экономная и не замешанная в коррупционных скандалах Тянь вошла в состав партийной элиты. Еще в 1983 г. Всекитайская федерация женщин назвала ее «Знаменосцем красного флага 8 Марта». Десятки прочих титулов и премий подчеркивают значимость бизнес-успеха Тянь для КПК. К примеру, Тянь удостоена звания «Национальный работник» за «выдающийся вклад в работу с детьми», а провинция Хэбэй наградила ее титулом «Образцовый государственный служащий». В 2005 году Тянь стала «Самым уважаемым предпринимателем в китайской молочной промышленности». Кроме того, она заседала в Пекине на собраниях Народного политического консультативного совета — околопартийного органа, ежегодные сессии которого приурочены к созывам ВСНП.