Партизанская война. Стратегия и тактика. 1941—1943
Шрифт:
Во время внезапного немецкого наступления с июля по сентябрь 1942 года пораженческие настроения среди военных и гражданского населения на Северном Кавказе достигли угрожающих масштабов. Как и в первые месяцы войны, с утратой связи с высшими эшелонами власти процесс дезорганизации усиливался. 28 июля 1942 года вышел знаменитый приказ Сталина № 227. Указывая в качестве основной причины отступление советских войск от Ростова, приказ предусматривал формирование заградительных отрядов, призванных остановить дальнейшее отступление Красной армии, и предание военно-полевому суду солдат и офицеров, обвиненных в трусости и пораженчестве.
«С командирами, комиссарами и политработниками, которые самовольно будут покидать
Моральный дух, видимо, был действительно низок, если советское командование пошло на такие крайние меры. Как признавался один советский военный корреспондент, «среди нас есть товарищи, которые так остро отреагировали на августовское (1942 г.) отступление, что потеряли самообладание. Я встречал таких людей в лесах. Они, несомненно, честные и хорошие люди, но им не хватает решительности, хладнокровия и спокойствия» [88] . Положение продолжало оставаться серьезным даже после того, как немецкое наступление было остановлено. Секретный приказ советской 18-й армии от 12 октября 1942 года обвинял офицеров и политработников «в трусости перед лицом вражеской авиации».
88
Закруткин В. Указ. соч. С. 139, 237.
«Командиры и политические работники часто представляют неверные сведения о реальном положении и скрывают недостатки в своих подразделениях… 11 октября солдаты и офицеры отошли на 10 километров за линию фронта… Продовольственные пайки в 408-й стрелковой дивизии недостаточные. Солдаты не получают хлеба в достаточном количестве и не обеспечиваются горячей пищей… Политрук 4-й роты 670-го полка был отдан под трибунал за самовольный уход из своей части… Командир и комиссар 2-го батальона 663-го полка, Булгаков и Багаян, будут переданы в военный трибунал за оставление без приказа боевых позиций. Командир 663-го полка майор Лабаян освобожден от должности командира и переведен в штрафной батальон за трусость и самовольные действия. Заместитель начальника тыла 408-й стрелковой дивизии и офицер интендантской службы арестованы на 15 дней за невыполнение приказа…»
Кризис в моральном состоянии войск негативно отражался и на моральном состоянии широких слоев гражданского населения. Отмечались случаи массового дезертирства среди призываемых на службу граждан. На гражданское население произвело впечатление поспешное отступление войск. В свою очередь, недоверие к гражданскому населению в Красной армии было столь велико, что во избежание «распространения заразы пораженчества» был выпущен приказ: «Красной армии категорически запрещается вступать в контакт с местным населением». А когда в начале октября 1942 года шло наступление немцев на город Орджоникидзе, местному гарнизону было приказано «передавать в военный трибунал всех паникеров и распространяющих ложные слухи лиц; расстреливать дезертиров, шпионов, мародеров и подлецов на месте» [89] . Высшие советские руководители, такие, например, как М. Калинин и Л. Берия, обращались с горячими призывами и патриотическими лозунгами, но крайне маловероятно, чтобы они воспринимались населением. Если немецкие попытки подстрекательства к восстаниям в районах, расположенных южнее линии фронта на Кавказе, не увенчались успехом, сотрудничество
89
Закруткин В. Указ. соч. С. 279.
Немецкая политика на Северном Кавказе
Во всем многообразии немецкой политики в отношении оккупированной территории СССР Кавказу отводилось особое место. Из всех находившихся под контролем немцев регионов этому жилось едва ли не лучше всего. Среди причин этого можно кратко назвать следующие:
1. Главной стратегической функцией Кавказа было то, что он являлся трамплином для операций немцев на Ближнем и Среднем Востоке. В этом случае политики колонизации региона не требовалось.
2. Народы Кавказа были неславянскими, а являлись, по мнению немцев, «арийцами», которые не должны подвергаться дискриминации по «идеологическим» мотивам.
3. Из всех оккупированных регионов Кавказ был наиболее удаленным от рейха, и потому ему не предстояло стать местом расселения немцев.
4. Оказанное Турцией влияние на министерство иностранных дел Германии, а также влияние находившихся в эмиграции кавказских политических деятелей на Розенберга помогли выработке в отношении Кавказа политики более разумной, чем проводимая в населенных славянами регионах.
5. В отличие от двух так называемых рейхкомиссариатов (Восточный и Украинский) на Кавказе не была создана гражданская оккупационная администрация; правление там осуществлялось группой военных, дипломатов и чиновников из ведомства Розенберга, которые были направлены для работы.
6. Не только органы, призванные проводить оккупационную политику на Кавказе, но и отдельные чиновники, которых направляли сюда, отличались среди представителей нацистского режима большей гуманностью и политической мудростью.
Сам Гитлер уделял особое внимание Кавказу как источнику нефти – сырью, имевшему жизненно важное значение для военной экономики Германии. Но его отношение к будущему статусу Кавказа было не столь четко выраженным, как к оккупированным регионам России и Украины. С одной стороны, он утверждал, что «Кавказ играет для нас особо важную роль, поскольку является крупным источником нефти. Если мы хотим получить его нефть, то должны пристально следить за положением на Кавказе. В противном случае вражда между живущими в этом регионе племенами, сопровождаемая кровной местью, сделает невозможной эксплуатацию ресурсов региона». По его настоянию в ходе военной кампании удары немецких сил неоднократно были направлены на районы нефтепромыслов, а не на другие цели.
С другой стороны, он заявлял, что интересы Германии требуют контроля за нефтяными ресурсами, а не аннексии Кавказа; он одобрял пропагандистскую политику, которая была более либеральной, чем на всей остальной оккупированной территории на Востоке. Основным лозунгом пропагандистской кампании был: «При немцах вы сможете жить так, как вам будет угодно». Вместе с тем он запретил включать пункт о предоставлении в будущем независимости Кавказу. Будущий статус Кавказа не следовало предрешать заранее. По всей видимости, Гитлер хотел видеть Кавказ формально независимым с марионеточным правительством, подотчетным рейху. И хотя подобный статус был бы далек от подлинной независимости, он обещал предоставить народам Кавказа значительно большую автономию, чем та, которую Гитлер был готов предложить «восточным славянам».