Пасхальный парад
Шрифт:
— В одиннадцать вечера? И вообще, незнакомому человеку по телефону они ничего не скажут. У них наверняка есть правила на этот счет. Если бы я была врачом…
— Или адвокатом, — предположил он. — Иногда это срабатывает. Завтра я узнаю ее диагноз и сообщу тебе. О'кей? А теперь ложись в кровать и не устраивай здесь спектакль.
На следующий день, придя с работы, он объявил:
— Хронический алкоголизм. — Потом, видя ее реакцию, добавил: — Ну полно, Эмили, все не так уж плохо. Как только она излечится от зависимости, так ее сразу выпустят. В
Разговор этот происходил в понедельник. И только в субботу Эмили смогла отправиться на поезде в «Сентрал Ислип», прихватив с собой два блока сигарет — один для сестры, второй для матери. Выйдя на платформу, она кивнула одному из крикливых, неряшливо одетых таксистов, которые, судя по всему, неплохо зарабатывали, подвозя одних в больницу, а других потом на станцию за один доллар. И вот уже она плутает по лабиринту дорожек среди деревьев и лечебных корпусов.
Нужный корпус оказался из старых, начала века. Сару она нашла на зарешеченной веранде за разговором с женщиной ее возраста. Обе были в ситцевых халатиках и легких шлепанцах. На голове у Сары было что-то вроде белого тюрбана по моде сороковых годов, но при ближайшем рассмотрении это оказались бинты.
— Эмми! — закричала больная. — Мэри Энн, познакомьтесь: это моя блистательная сестра, о которой я вам только что рассказывала. Эмми, это моя лучшая подруга Мэри Энн Полчек.
Эмили послала улыбку увядшему испуганному личику.
— Давай сядем там и поговорим. — Сара медленно подвела сестру к свободным стульям в полуденной тени. — Ты молодец, что выбралась сюда, да еще с сигаретами. Умничка.
— Эта дама — твоя лучшая подруга по Сент-Чарльзу или здешняя? — спросила Эмили, когда они уселись.
— Здешняя. Прекрасный человек. Дорогая, напрасно ты проделала такой долгий путь. Меня же через пару недель выпишут.
— Ты уверена?
— Самое большее через три, говорит врач. Мне просто нужен был небольшой отдых. Главное — вернуться домой до первого числа, когда приезжает Тони-младший. Я тебе говорила, что он получил увольнение по состоянию здоровья?
Тони-младший повредил бедро, после того как его джип попал в аварию, и это уберегло его от Вьетнама. Вторая же новость касалась его женитьбы на девушке из Калифорнии.
— Как же я хочу его увидеть! — продолжала Сара. — Он решил вместе с семьей поселиться в Сент-Чарльзе.
— Вместе с семьей?
— Видишь ли, у девушки, на которой он женился, двое детей.
— Вот как? И чем же он собирается заняться?
— Я думаю, продолжит работать в гараже. Его там все обожают.
— Ясно. Послушай, Сара, расскажи мне о себе. Как ты себя чувствуешь?
— Отлично.
Сарина улыбка должна была послужить доказательством того, что с ней все в порядке. Эмили обратила внимание на ее белоснежные зубы, — видимо, она их подлечила и почистила.
Один важный вопрос, невзирая на улыбку, необходимо было задать, и Эмили его задала:
— Что с головой?
— Да ну, такая
Эмили почувствовала, как рот у нее растягивается в подобие улыбки, — дескать, в самом деле глупо.
— Сильно ушиблась?
— Да нет, пустяки. — Сара неопределенно показала пальцем на повязку. — Ерунда.
Вряд ли это была такая уж ерунда. Судя по тому, как плотно прилегали бинты, ей сначала обрили голову. Этот вопрос уже готов был сорваться у Эмили с языка, но потом она решила воздержаться.
— Что ж, приятно видеть тебя в добром здравии, — только и сказала она.
Какое-то время они молча курили и, встречаясь взглядами, улыбались друг дружке, как бы давая понять, что все хорошо. Сара не знала, известно ли сестре о ее диагнозе «хронический алкоголизм»; Эмили искала тактичный предлог заговорить на эту тему, но так и не нашла. Стало ясно, что отныне Сара не собирается распространяться о своих проблемах. Впредь никаких откровений, никаких телефонных звонков с просьбами о помощи.
— Ты думаешь, дома все будет нормально, когда тебя отсюда отпустят? — спросила Эмили.
— В каком смысле?
— Ты не захочешь перебраться в Нью-Йорк?
— Ну что ты. — Сара явно смутилась. — Это была глупость. Зря я тебе тогда позвонила. В тот вечер я была… как сказать… уставшая и расстроенная. А потом это прошло. Мне нужно было просто отдохнуть, вот и всё.
— Дело в том, что я просматривала газетные объявления о работе, а еще мой приятель считает, что он сможет подыскать тебе место в компании «Нэшнл карбон». Ну а пока ты не устроишься, ты могла бы какое-то время пожить у меня.
В ответ Сара покачала головой:
— Нет, Эмми. Все это в прошлом. Забудем об этом, ладно?
— Ладно. Просто я… Ладно, забыли.
— Ты собираешься заглянуть к Пуки?
— Да, была у меня такая мысль. Ты знаешь, как отсюда пройти к ее корпусу? — Спросила и тут же поняла, что это глупый вопрос. Что может знать Сара, сама запертая в клетке? — Не важно, — поспешила она добавить. — Я найду.
— Ну, тогда тебе лучше идти, — сказала Сара, медленно вставая со стула. — Спасибо тебе, дорогая, что приехала. Я так рада была тебя увидеть. Передай Пуки от меня самые нежные слова.
Эмили долго шла по аллее, и в какой-то момент до нее дошло, что она не помнит точные слова привратника: то ли надо миновать три корпуса и, повернув направо, пройти еще четыре, то ли сначала четыре, а потом еще три. А спросить было не у кого. Указатель на одной из развилок сообщал: «Е4 — Е9», но от этого было мало проку, а второй, пониже, направлял в морг. В отдалении серое небо коптили две трубы-близнецы. Скорее всего, это был завод, но ей на ум почему-то пришел крематорий.
— Простите, сэр, — обратилась она к старику на скамеечке. — Вы не подскажете, где находится…