Пассаж для фортепиано
Шрифт:
– Чарлсуорси никогда на это не пойдет, милочка. Он в ярости из-за того, что пришлось отказаться от большого количества оборудования. Он бросит один взгляд на тысячу четыреста восемь фунтов рояля и скажет: "Это будет резервный комплект атомного генератора!" Мой муж говорит, что ему пришлось просверлить дыры в упаковочных ящиках ради спасения нескольких унций веса!
– Но как же мы сможем тайком протащить...
Сельма щелкнула пальцами.
– Я знаю! Оззи Льюкен!
– Льюкен?
– Корабельный стюард. Вы его знаете: здоровый коняка с рыжими волосами. Он выступал на одной из встреч - ну, знаете - все о том, как сберегать вес при упаковке и как пользоваться специальными контейнерами.
– А, да. Так что там насчет него?
– Он женат на старшей дочери моей четвероюродной сестры Бетти. Ничего, кроме маленького семейного нажима. Это подействует.
– А он не предпочтет отправиться с этим прямиком к Чарлсуорси? спросила Маргарет.
– Ха!
– бросила Сельма.
– Вы не знаете нашу родню со стороны Бетти!
Утром появился доктор Линквист в сопровождении двух консультантов-психиатров. Они провели с Дэвидом час и спустились в кухню, где Маргарет и Рита заканчивали микрофильмовать папки с рецептами. Дэвид последовал за ними и встал в дверях.
– Очевидно, что мальчик выносливее, чем я думал, - сказал Линквист. Вы уверены, что ему никто не говорил, что он сможет взять с собой рояль? Надеюсь, вы не обманули его, чтобы он почувствовал себя получше.
Дэвид нахмурился.
– Доктор Чарлсуорси отказался взять рояль, когда я его попросила. Но он отправил двух специалистов на фабрику Стейнвея, чтобы они смогли сами его изготовить.
Линквист повернулся к мальчику.
– И теперь с тобой все в порядке, Дэвид?
Дэвид поколебался, потом ответил:
– Я же понимаю насчет веса.
– Что ж, я полагаю, ты взрослеешь, - сказал Линквист.
Когда психиатры ушли, Рита повернулась к Маргарет.
– Мама! Ты им солгала!
– Она не лгала, - произнес Дэвид.
– Она говорила правду.
– Но не всю, - сказала Маргарет.
– Это то же самое, что и солгать, - заявила Рита.
– Прекрати!
– отрезала Маргарет.
– Дэвид, ты уверен, что хочешь оставить свои брайлевские тексты?
– Да. Это шестнадцать фунтов. Мы приобрели брайлевский комплект для выдавливания текстов и печатную машинку. Я могу отпечатать новые копии всего, что мне понадобится, если Рита будет мне диктовать.
К трем часам они добились от главного стюарда Освальда Льюкена согласия протащить рояль на борт, если они сумеют подогнать вес с точностью до унции. Но на прощание Льюкен им сказал:
– Но чтобы старик об этом не пронюхал. Он и так в ярости из-за того снаряжения, которое нам пришлось урезать.
К семи тридцати Маргарет суммировала весомые пожертвования первого дня: шестьдесят одно обязательство на общую сумму двести семь фунтов и семь унций. "Слишком мало, - подумала она.
– Но я не могу их винить. Мы все привязаны к нашему имуществу. Разлучаться со всеми теми мелочами, что связывают нас с прошлым и Землей, это так трудно. Придется еще изыскивать возможности". Она порылась в памяти в поисках тех вещей, что можно изъять, осознавая бесполезность тех немногих фунтов, что были в ее распоряжении.
К десяти часам утра третьего дня у них было пятьсот пятьдесят четыре фунта и восемь унций от ста шестидесяти их приятелей-колонистов. Были также ровно двадцать бурных отказов. Маргарет очень боялась, что один из этих двадцати может выдать их заговор.
И Дэвид опять погружался во мрак. Он сидел на скамеечке у рояля в музыкальной комнате. Одна рука Дэвида отсутствующе гладила клавиши, которых касались пальцы деда.
– У нас получается меньше четырех фунтов на человека, так?
– спросил Дэвид.
– Да.
– Маргарет потерла щеку.
Рояль издал мягкий аккорд.
– Мы не сможем этого сделать, - сказал Дэвид.
В комнате вздымались вибрирующие флюиды музыки.
– В любом случае, я не уверен, что мы вправе просить об этом людей. Они уже столь много отдали, а тут мы...
– Успокойся, Дэви.
Он пропустил мимо ушей детское имя, добиваясь от клавиш плавного пассажа Дебюсси.
Маргарет закрыла руками глаза и беззвучно заплакала от усталости и разочарования. Но слезы, исходившие из пальцев Дэвида на рояле, были еще горше.
Немного погодя он встал, медленно вышел из комнаты и поднялся по лестнице. Маргарет слышала, как закрылась дверь его спальни. Утрата неистовства его поступков резала ее, словно ножом.
Звонок фона прервал голубые мечтания Маргарет. Она приняла вызов на переносной аппарат в холле. На экране появилось лицо Сельмы Эткинс. Она была подавлена.
– Мне только что позвонил Оззи, - выпалила она.
– Кто-то обо всем донес Чарлсуорси.
Маргарет прикрыла рот рукой.
– Ты рассказывала мужу о том, что мы делаем?
– спросила Сельма.
– Нет.
– Маргарет покачала головой.
– Я собиралась, но потом испугалась того, что он скажет. Ты же знаешь, как они дружат с Чарлсуорси.
– Ты хочешь сказать, что он наябедничал бы на свою собственную жену?
– Нет, но он мог бы...
– Что ж, сейчас ему дают нагоняй, - вздохнула Сельма.
– Оззи говорит, что вся база трясется. Он кричал на Уолтера и стучал кулаками по столу и...
– Чарлсуорси?
– А кто же еще? Я позвонила, чтобы предупредить тебя. Он...