Пассажир дальнего плавания
Шрифт:
Но нечего было и думать втащить такую рыбину в лодку.
Маленький рыбак действовал самым решительным образом. Он накрепко привязал лесу и взялся за весла.
Изо всех сил греб Яшка к берегу, а палтус тащил лодку в другую сторону. Рыба оказалась сильнее. Кормой вперед лодка медленно уходила всё дальше в море. Был миг, когда мальчик хотел уже перерезать лесу и отпустить добычу, но это только один миг. И Яшка за это даже выругал себя. Пусть, пусть палтус тащит лодку хоть до самого горла Белого моря, всё равно он изнурит и одолеет рыбу.
А страх не проходил. Яшка всматривался в берег и не узнавал его. Не было видно ни села, ни Чуркиной горы, ни знакомых холмов. Куда ни глянь, — берег, низкий, пустынный, чужой.
Чайки давно перестали преследовать рыбака. Они уже не надеялись, видимо, полакомиться рыбой. Лишь одна птица, особенно упорная, еще парила над лодкой, но скоро и она, описав в воздухе большой круг, улетела к берегу. На лету чайка крикнула как-то очень протяжно и тоскливо. И этот птичий крик напомнил мальчику последнее предупреждение матери: «Яшка, воротись!»
Будто она знала, что с Яшкой случится такое. А теперь, поди, тревожится, у соседей пороги оббила: «Выйти бы за ним надо, выйти бы надо. Уж я ему, такому-сякому, как вернется!.. Хоть и один он, единственный мужчина в доме!» Но тут же Яшка представил себе колькину физиономию с его наглыми глазами. Как будет смеяться над ним Колька, если он возвратится без рыбы! И потом, рыбачил Яшка не только ради мальчишеской затеи. Приволочет он палтуса домой, так мать и наварит и нажарит. А ходил он по рыбу впервой, что ли?
Яшка крепче привязал к лодке палтуса, уселся на кормовую банку [3] и опустил в воду весло так, чтобы оно действовало наподобие руля.
— Но, пошел! — весело крикнул Яшка рыбе. — Давай к берегу!
Глава вторая
Сведения по навигации и морской практике. — Оплошность второго помощника капитана Жука. — Капитан парохода «Большевик» Александр Петрович Степанов. — Странное поведение шлюпки. — Палтус упрямится. — Другие члены экипажа. — Палтус побежден. — Встреча на палубе. — Допрос. — Подробное описание Якова Кубаса.
3
Банка — скамейка в лодке.
В полночь с четверга на пятницу пароход «Большевик» вышел из Архангельска в бухту Мелкую, чтобы взять там груз и доставить его в Архангельск. По пути предстояло высадить небольшую экспедицию на Новую Землю, затем зайти на остров Заветный — выгрузить там продовольствие и топливо для зимовщиков полярной станции.
Наступило время смены вахт [4] . Третьего помощника капитана Савелия Илларионовича Пиатровского сменял второй помощник. Жук.
Третий четко передал, как надо держать на курсе [5] .
4
Вахта — дежурство на корабле.
5
Держать на курсе — править кораблем, идти по курсу.
— Есть, — ответил Жук и пошел к главному компасу проверить курс.
А Савелий Илларионович поспешил в рубку [6] , чтобы записать в Судовой журнал все происшествия за вахту. Он был молод, и, как всякому молодому штурману, ему нравилась эта обязанность. Он с удовольствием записывал в журнал самые незначительные события, как, например, однажды в Норвежских шхерах: «На берегу показался автомобиль», или: «Вдоль борта прошли две акулы». Некоторое время спустя возле этих записей все прочли пометки капитана. «При самом большом желании пароход не может столкнуться с автомобилем».
6
Рубка — всякого рода закрытое помещение на верхней палубе корабля.
И относительно акул: «Ой, как страшно!»
Но это не смутило аккуратного штурмана. И в дальнейшем Савелий Илларионович больше не записывал в журнал таких пустяков, а со временем капитан даже поставил его записи в пример другим своим помощникам, как следует вести Судовой журнал.
Старпом Матвеев и Жук три дня косились за это на Савелия Илларионовича, но потом всё наладилось. И каждый помощник продолжал записывать вахту в журнал по-своему, разумеется, не нарушая инструкции.
А записи Жука в журнале были на удивление понятными и короткими. Может быть, поэтому и выработалась у капитана привычка называть второго помощника просто «товарищ Жук», а третьего не иначе, как «Савелий Илларионович». Кто знает, капитан таков! Никогда он ничего не делал и не говорил напрасно. Вот и сейчас Жук заметил: капитан стоял неподвижно на левом крыле мостика и наверняка что-то обдумывал.
Жук дождался, когда пароход пришел точно на курс, и крикнул вниз рулевому:
— Курс?
Снизу донесся ответ:
— Сорок семь!
— Так держать!
— Есть так держать!
И вдруг третий голос вмешался в этот служебный разговор:
— А по-моему, не так держать.
То был скрипучий голос капитана Александра Петровича Степанова.
Жук насторожился.
— Определитесь по церкви села Тихого и по знаку на Чуркиной горе. Проверьте, как сейчас работает течение [7] , — приказал капитан и снова замолчал, глядя куда-то вперед.
7
Течение работает — течение направлено.
— Есть проверить течение, — повторил Жук.
Пароход шел на расстоянии четырех-пяти миль от берега. Видимость была на редкость отличная, и Жук заметил невдалеке множество рыбачьих лодок. Под парусами и на веслах, они сновали туда и сюда. Удивительно! Рыбаки обычно стоят на месте или идут к какой-нибудь определенной цели. А здесь творилась совершенная неразбериха. Но сейчас было некогда гадать: отчего это и почему?
Жук спустился в рубку и рассчитал, как действует течение. Потом снова вышел на мостик.
— Александр Петрович, — обратился он к капитану, — что бы могло там быть? Странно это для рыбаков, такая сутолока.
Капитан сердито кашлянул:
— А может быть, вы, голубчик, доложите про течение?
Да, получилось неловко. Штурман обращался к капитану с пустяковыми расспросами, а сам забыл сообщить о главном.
— Течение работает от берега. Нас отнесло влево на полмили, — сказал он, стараясь не смотреть капитану в глаза и мысленно браня рыбаков, так некстати отвлекших его внимание.