Пастухи чудовищ
Шрифт:
Дега постучал. Сначала костяшкой согнутого указательного пальца, потом кулаком. А потом несколько раз двинул дверь коленом. И дернул за ручку.
Что-то слабо хрустнуло, и дверь открылась, позвякивая сорванным проволочным крючком. Пахнуло пылью и прелыми тряпками. За дверью белел в полутьме угол печки, угадывались очертания большого обеденного стола.
– Темно… – прошептал Дега.
– Потому что окна – только в соседней комнате, – объяснил я. – Где невежливые человеки находятся…
– Эй, селяне! – позвал
– Потолковать надо! – подал голос и я.
Несколько секунд было тихо. Потом из глубины дома долетел до нас безобразный истерический вопль:
– Уйдите, гниды! Уйдите отсюда!
– Как он нас назвал? – задохнулся от возмущения Дега.
У меня непроизвольно сжались кулаки. Теперь не могло быть и речи о том, чтобы нам не входить в дом. В нас снова сработал рефлекс – оскорбления прощать нельзя. Если смолчишь, оставишь без последствий, значит, ты согласен с тем, как тебя назвали. Значит, ты и есть тот, кем тебя назвали.
Почти одновременно мы рванулись вперед, ударившись плечами. Проскочили полутемную комнату с печкой и влетели в следующую комнату…
И как только мы оказались там, со мной опять случилось нечто необъяснимое: в ушах загудело, пол качнулся под ногами, перед глазами зарябили мельтешащие белые точки… Все это длилось какую-нибудь секунду, а когда в ноги вновь вернулась сила и зрение восстановилось, я увидел обшарпанные стены с пожелтевшими от времени обоями, рисунок на которых было уже не разобрать… Слева, у стены, стоял комод с вывалившимися ящиками, посреди комнаты лежал стул. Больше ничего в комнате не было. Ничего и никого.
– Где эти гады? – прошипел Дега.
Я пожал плечами. Комната имела только один вход – тот, через который мы сюда и попали. Оба окна оказались закрытыми. Более того, деревянные рассохшиеся рамы были наглухо заклеены полосками из газет – и заклеены, судя по состоянию этих полосок, не один год назад.
А на густо запыленном стекле одного из окон четко был виден отпечаток человеческой ладони…
Дега пихнул ногой стул, шагнул к комоду, с трудом просунул руку в щель между ним и стеной, точно подозревая, что в этой щели кто-то умудрился спрятаться.
– Что за ерунда? Ничего не понимаю…
Я тоже ничего не понимал. Кроме, пожалуй, одного. Если ты попал в ситуацию, когда происходит нечто, чего нельзя объяснить, нужно немедленно ретироваться – и желательно подальше. Я сориентировался быстрее своего кореша.
– Валим отсюда!
Я метнулся к выходу, у порога оглянулся, чтобы убедиться: поспевает ли Дега за мной. Дега не поспевал. Он стоял, чуть согнув ноги в коленях, у окна и не двигался.
– Ты чего?
– Там…
Я глянул в окно. И понял, что никуда мы уже отсюда не валим. По затылку пробежала ледяная дрожь, ожгла шею, скользнула вниз по позвоночнику. Обмирая от страха, я подошел ближе к окну, у которого
Снаружи было очень светло – как-то неестественно светло, словно окна были вовсе не окна, а два телевизора, транслирующие светящиеся картинки. На пустынной улице стояли два человека, с интересом разглядывая окна комнаты, где мы находились. Нет, не человека…
– Двойники… – прошептал Дега и проворно присел на корточки, потянув и меня за собой. – Спрячься, а то увидят! Меня, кажется, увидели…
Двойники! Это было невероятно. Это было дважды невероятно. Во-первых, зверье никогда не показывается при солнечном свете. Во-вторых… сразу два двойника! Мой, видать, пришел к Деге. А двойник Деги явился, получается, по мою душу…
На улице что-то коротко прокричали. Крик этот проник через закрытые окна невнятным отзвуком. Потом о стекло что-то клацнуло.
И все стихло. Ушли?..
Я выпрямился. Как же, уйдут они… Оба двойника, увидев, что я смотрю на них, зазывающе замахали руками, нацепив на свои гнусные рожи гримасы дружелюбия, загомонили с новой силой. Слышно было плохо, но, по-моему, они предлагали нам денег, если мы выйдем.
Ну да, ждите…
Дега тоже поднялся. Мы стояли бок о бок, пытаясь утихомирить разрывающую грудь одышку, стояли и не знали, что нам делать.
– В конце концов, – придумал я, что сказать, – Макс, когда мы в срок не вернемся, пойдет нас искать. Пойдет, правда же? А он ведь брахман, он знает, как со зверьем справиться. Даже с таким ненормальным… которое при свете дня гуляет… Сколько уже прошло с тех пор, как мы с ним разделились?
Дега посмотрел на часы. Ничего не ответил.
– Так сколько?
– Полтора часа… – дрогнувшим голосом сообщил он.
– Как это может быть?!
– Да почем я знаю?..
Лицо его исказилось.
– Чего вам от нас надо, твари?.. – простонал Дега и вдруг, с размаху шлепнув ладонью по пыльному стеклу, проверещал так отчаянно, что у меня зазвенело в ушах: – А ну пошли отсюда!..
Я схватил его за руку:
– Успокойся! Не хватало еще, чтобы…
Двойники побежали во двор дома. Дверь! Мы же не закрыли дверь! Без слов я сорвался с места, в несколько прыжков достиг входной двери. Проволочное колечко, в которое должен входить крючок, оказалось разогнутым – ну да, мы же это и сделали…
Я едва успел согнуть колечко, накинуть крючок, как в дверь застучали. Сначала несильно, а потом забухали так, что дверь заплясала в петлях. Я отступил назад, ища глазами, чем бы забаррикадировать вход, но вспомнил, что дверь открывается наружу… Я рванулся обратно в комнату.
Дверь слетела с крючка. И сразу прозвучало:
– Эй, селяне!.. Потолковать надо!..
– Нашими словами говорят… – выдохнул Дега. И тут нервы у него снова сдали. – Уйдите, гниды! – взвизгнул он, подхватив с пола стул. – Уйдите отсюда!..