Пастухи чудовищ
Шрифт:
Я-то это уже понял. И Дега наверняка догадался. И про петлю Хроноса мы, кстати, тоже слышали раньше. Не такие уж мы темные, просто вовремя не сообразили – как-то недосуг было в те волнующие минуты предаваться воспоминаниям… Но вместо того чтобы просто ответить утвердительно, мой кореш продолжал играть дальше: ахнул с показушным изумлением и, поймав в зеркале заднего вида взгляд брахмана, состроил умильно почтительную физиономию:
– Везет вам, какой вы умный! Вы бы сразу все поняли и точно не попались бы. А мы… эх… – и сокрушенно вздохнул, демонстрируя глубочайшее
Макс, подтверждая слова Деги, не попался и на эту уловку.
– Хватит придуриваться-то! – криво усмехнулся он.
Мы, украдкой переглянувшись, облегченно вздохнули. Гром отгремел. А тут еще впереди в свете фар мелькнула насыпь федеральной трассы. Внедорожник, взревев, взлетел на асфальт, развернулся и понесся ровно и быстрее.
– Хорошо то, что хорошо кончается, – вякнул еще Дега.
– Да что ты! – опять повернулся к нам Макс. – До рассвета, детвора, еще далековато, факт. А ночка нам предстоит веселая. Лучше, конечно, остановиться где-нибудь, переждать. Сейчас выберем местечко потише и…
Он резко замолчал, подался вперед всем телом, навалившись грудью на руль и высматривая что-то на убегающей под колеса нашего автомобиля трассе.
– Кончается, говоришь?.. – выдавил он сквозь зубы. – Нет, детвора, все только начинается…
Они неподвижно стояли у обочины. Черные, почти сливающиеся с темнотой, похожие на людей, грубо и поспешно слепленных, – конечности неодинаковой длины, бесформенные головы: у двоих слишком большие, у одного – чересчур маленькая. Их можно было принять за припозднившихся прохожих, ожидающих последнего автобуса. Вот только что делать прохожим так далеко от города, в месте, где автобусы уже лет десять как не ходят?
Когда мы подкатили к ним поближе, они колыхнулись на дорогу, беспорядочно размахивая тем, что у людей называется руками. Когда мы поравнялись с ними, они кучей бросились под колеса.
Макс, понятное дело, и не подумал притормаживать. Напротив – только увеличил скорость, рискуя влететь в какую-нибудь очередную коварную ямину в асфальте.
Я оглянулся назад.
Они бежали за нами. Вроде бы неуклюже бежали, но отдалялись как-то уж очень медленно.
Вот один, словно споткнувшись, опустился на четвереньки, потом опустились второй и третий. Они не останавливались, они продолжали бежать, и бег их стал стремительней и ловчее, словно такой способ передвижения для них был более привычным.
– Бесы… – определил я. – Ох, попали мы…
Бесами у нас обычно назывались те из зверья, что являлись людям в человеческом же обличье, но не в безукоризненно точном, как двойники, а в таком… мало того что небрежно карикатурном, так еще и легко изменяющемся. Поэтому способности бесов возможностями человеческого тела не ограничивалась. Им, например, достаточно какой-нибудь крохотной щелочки, чтобы пробраться в жилище, а если уж на дороге увяжутся (папахен рассказывал), то остается только молиться. Не отстанут, пока не рассветет. Или пока не настигнут, или пока на более лакомую
– Догоняют… – пролепетал Дега. – Макс! Догоняют!..
– Не слепой, – ответил ему брахман, снова став собранным и деловитым – словно и не он только что метал молнии, брызжа слюной и ругательствами. – А вы отвернитесь, не смотрите на них. Маленькие, что ли, Правила не знаете? Если уж совсем невтерпеж, глядите краем глаза – боковым зрением. Так они зрительного контакта установить не смогут.
Дальше мы наблюдали за преследователями как полагается – боковым зрением. И видели, как черные силуэты бесов, все приближаясь, начали увеличиваться. И дело тут было вовсе не в играх перспективы. Они и вправду росли, становясь больше, массивнее, еще страшнее.
Макс сунул руку в рюкзак, лежащий, словно верная собака, на сиденье рядом с ним. Вынул связку колец – ту самую связку, которую вчера едва не увел у него Дега. Удерживая руль локтями, брахман ловко развязал шнурок, освободил одно кольцо и, вновь завязав шнурок, бросил связку обратно в рюкзак. Затем он, держа кольцо в зубах, вытащил из воротника рубашки тонкую иголку и уже было приготовился кольнуть себе зачем-то палец, но тут внедорожник тяжело подпрыгнул на выбоине – иголка выпрыгнула из руки брахмана, сверкнула напоследок и пропала где-то под сиденьями.
– Гадство… – косноязычно промычал Макс. – Последняя была. Дайте-ка ножик, детвора. У вас есть, я знаю.
Я сначала не понял, что он попросил. Ножик? Ножик – это чем на хлеб масло по праздникам намазывают. А у нас – джаги! Боевое оружие! Ножик… Надо ж было так выразиться!
Дега протянул Максу свою джагу. Тот чиркнул себе по пальцу остро наточенным клинком и тут же приложил к мгновенно окровавившемуся надрезу кольцо. Пробормотал несколько неразборчивых слов и, опустив на секунду стекло (бесы, видно, почуяв донесшийся из салона человеческий запах, молниеносно сократили расстояние до нескольких метров), подбросил кольцо вверх.
Оно чуть слышно стукнуло по крыше автомобиля и упало позади него на дорогу, вдруг вышибив из асфальтового покрытия сноп неестественно ярких, ослепительных искр.
Тотчас раздалось такое громкое шипение, будто на огромную раскаленную сковородку опрокинули ведро воды. Бесы исчезли сразу же, а шипение еще долго затухало, словно продолжало тянуться за нами развеивающимся шлейфом…
Макс отдал Деге джагу.
– Только и всего? – восторженно изумился мой кореш. – Вот так просто: серебро, кровь и пошептать – и нету тварей?..
– Ну, во-первых, совсем не просто, – проворчал Макс. – А во-вторых, рано еще ликовать.
Тем не менее мы с Дегой от великого облегчения закурили по сигаре. Брахман сбросил скорость. Через несколько минут мы углядели ответвляющуюся от трассы грунтовую дорогу. На развилке торчал столб, но указательный щит на нем был рвано отломлен – будто откушен чьей-то чудовищной пастью, – сохранилась только часть с двумя последними буквами: «…ка». Макс свернул на грунтовку.
– Моршанка! – возрадовался Дега. – Почти добрались!