Пасынки Бога
Шрифт:
Но как следует перевести дух не успел: в днище шибануло так, что зубы клацнули — это снизу к нему прислонился один из аэрокатов; одновременно второй, вынырнув откуда-то сверху (вот дер-рьмо! как он там оказался?!), едва не сел ему на крышу; третий милицейский катер возник с правого борта, поравнялся и теперь шел на обгон, пытаясь подрезать. В клещи взяли, суки!
— Номер эМ-Пэ три семерки Хе-Ве-эС три нуля! Ты че, ни пони-ил?! Стоп-маши-ина, кму скыза-ал!!! — Судя по произношению, патрульный был северянином, а судя по интонации, он уже терял терпение.
— Да п-пошел ты!.. — огрызнулся аль-Рашид и врубил воздушную подушку; нижний аэрокат отшвырнуло, точно однополюсный магнит, а Георгий резко дал по тормозам.
Верхний катер от неожиданности поцеловался
Зарулив во дворы, аль-Рашид заглушил мотор и утомленно откинулся на спинку сиденья. Кажется, получилось… Только вот какого дьявола он решил податься в бега? Обвинить его пока особенно не в чем… ну почти не в чем… а если бы и было в чем? Георгий пощупал квадратик индульгенции. Впрочем, избегать контакта с милицией у него все же есть резон, даже два: во-первых… ох ты, химерово отродье!!!
На полной скорости во двор влетели сразу три ментовских ката; судя по всему, те самые — давешние, поскольку два из них были изрядно помяты, а у третьего отсутствовала мигалка на крыше (видно, он ее подушкой снес); а через миг к ним прибавился еще и четвертый: взвихрив пургу из опавших листьев и мусора, он угрожающе завис сверху. Сатана! На сей раз затерли его капитально — не рыпнешься. Тем не менее он все же врубил двигатель. И тут же автоматная очередь наискось прошила корпус мобиля, чудом не зацепив Георгия — одна пуля, много, на два пальца выше головы свистнула; безупречная синева прозрачного салона расцвела звездчатыми цветками пулевых отметин. Слава богу, Влад не видит этого вандализма!
— Этта те так… упряждающий! — раздалось из матюгальника. — Чтоб не вздума-ал больше стрекозлом сыкака-ать. А теперь: вла-азь из мши-ины! И что б я вида-ал твои руки. Пони-ил? Кму скыза-ал?! ЖИВО!!!
Георгий даже плюнул с досады. Деваться некуда — придется вылезать. Он вытащил из карманов и выложил на сиденье владовский «тэтэ», трофейный лазерный клинок и совсем уже собрался открыть дверь, как вдруг…
Длинный угольно-черный флаер плавно нырнул в дворовый колодец и завис поодаль от их группы. Никто толком не среагировал, когда все четыре его боковых двери разом распахнулись, из двух крайних и с водительского места поочередно бабахнуло, а из средней — застрекотало. И тут же сначала один, потом второй, а за ними и третий аэрокаты подбросило в воздух и разорвало, точно бумажные хлопушки; четвертый, тот, что прижимал аль-Рашида сверху, изрешеченный пулями, как швейцарский сыр, попробовал было уйти и даже поднялся уже над крышами, но, задрав нос, завалился на спину и, объятый языками пламени, с грохотом рухнул наземь, чтобы через секунду взорваться следом за остальными.
Из флаера выпрыгнули две человеческие фигуры и бегом направились к аэромобилю аль-Рашида. Когда они достаточно приблизились, Георгий вздрогнул — что-то не так было с лицами бегущих… Вот черт! Лица-то у них не человечьи!
Он схватил «тэтэ» и передернул затвор: на секунду ему представилось, что вернулись старые времена: он снова боец «СМЕРХа», и его атакует стая взбесившихся химер.
Но когда бегущие оказались рядом, он понял, что ошибся: на их головах
Вот первый, в личине кошки, достиг мобиля, и Георгий, рывком распахнув водительскую дверь, сунул в его бутафорскую морду ствол пистолета; тот в примирительном жесте вскинул вверх обе руки и слегка приглушенным из-за маски голосом произнес:
— Все в порядке, господин аль-Рашид. Мы друзья. Мы поможем вам.
— Скорее, скорее! — добавил второй в маске ибиса, забираясь к Георгию в салон. — Поехали отсюда.
— Куда поехали?
— Я покажу, — заявил ибис.
Кошачьеголовый тем временем бегом вернулся обратно; сигарообразный флаер взмыл над дворовым колодцем и рванул прочь, к востоку.
— Следуйте за ним, — пояснил таинственный пассажир, поворачивая голову, отчего клюв его маски неприятно уперся аль-Рашиду в шею.
— К чему этот маскарад? — проворчал Георгий, отстраняя ладонью клюв, но двигатель тем не менее запустил, выруливая в хвост стремительно удаляющемуся флаеру; как-никак они только что спасли его задницу.
Птицелицый пассажир с объяснениями не торопился, а лишь снова повторил:
— Мы друзья. Мы вам поможем.
Следуя за флаером нежданных благодетелей, аль-Рашид постарался максимально расслабиться и ни о чем не думать. Его мозгам явно требовалась передышка. И потом, он полагал, скоро все само собой прояснится. Ну, если и не все, то многое. А если и не многое, так хотя бы кое-что; текущая ситуация, во всяком случае.
Где-то над Пестрым округом они взяли севернее, потом вновь на восток, и длинный флаер вдруг резко пошел на снижение; Георгий тоже сбросил высоту и, стараясь не потеряться в плотном аэропотоке, сократил расстояние до полутора — двух метров, пристроившись прямо в хвостовое оперение ведущего.
Они опустились еще ниже — до уровня крыш, а потом и вовсе нырнули в тесные ущелья улиц. Никакой погони пока не наблюдалось. Но скорость флаер все равно не снижал. Попетляв еще некоторое время между домами, они вырвались на обширное незастроенное пространство вроде парковой зоны и пошли на снижение. Куда это его черти занесли? Черту города они явно не пересекали. Но когда следом за флаером он снова сбросил высоту, а заодно и скорость, то разглядел, что под ним, полускрытые зарослями сикомор и древовидных папоротников, мелькают кресты, надгробия и склепы. Кладбище? Точно. Николо-Архангельское, кажется. Или Хованское? Нет, все-таки Николо-Архангельское, решил аль-Рашид, присмотревшись.
Флаер тормознул и опустился под сень раскидистого платана. Георгий аккуратно посадил свой аэромоб рядышком. Выйдя из машины, он огляделся.
Если на первом плане еще виднелись всхолмия могил, затеняемые молодыми сикоморами, то за ними шли участки совсем ветхих захоронений — поросшие густой зеленью и едва заметные, а чуть далее кусты тамариска, древовидный папоротник, увитые диким виноградом колонны сикомор, лиственниц и величавые донжоны дубов стеной отгораживали старое кладбище от любопытных взглядов. Ну а еще дальше уже целый лес, наливаясь отбродившими жизненными соками, поднимался над тучной кладбищенской землей. Однако местечко еще то! По всему было видно, что они очутились где-то на границе самой заброшенной части древнего погоста. За сотни лет эксплуатации центральная часть Николо-Архангельского давно пришла в запустение, заболотилась и поросла камышом. Старые могилы не тревожили, но и не ухаживали за ними, позабыв, кто в них лежит. В немалой степени такое запустение объяснялось еще и тем, что земли эти оказались на территории Серого округа — Крысятника.
Из вместительного салона черного флаера выбрались пятеро: один — в уже знакомой Георгию кошачьей маске и еще четверо — скрытые под личинами обезьяны, сокола, бегемота и то ли собаки, то ли шакала. Таким образом, вместе с его длинноклювым пассажиром набралось шестеро. Вперед выступил высокий господин в маске сокола и молча махнул рукой, указывая в глубь кладбища. Видимо, он привык, что ему повинуются, поскольку не оглядываясь пошел вперед.
Все, и Георгий в том числе, последовали за ним следом.