Пасынки
Шрифт:
— Хорошо, — мрачно буркнул француз. — Что вы предлагаете?
— Свою скромную помощь, коллега. В общении с Версалем я, простите, посредником стать не могу, но вполне способен делиться как точными сведениями, так и своими соображениями насчёт происходящего.
— Увы, пока надо мною начальствует герцог Бурбонский, всё бесполезно. Мои доклады он, судя по ответам, не читает вовсе.
— Имею некоторые основания полагать, что в Версале вскоре следует ожидать перемен.
— Насколько верны ваши сведения, коллега? — оживился Кампредон.
— По-вашему, герцогу простят провал в Петербурге?
— Если
— Сие не обязательно, ибо новым светилом на политическом небосклоне с большой долей вероятности станет ваш давний покровитель, аббат де Флёри. Согласитесь, это вас бы обрадовало.
— Не скрою, аббат — тонкий политик, его возвращение стало бы благом для Франции.
— Да ладно вам, со мной-то зачем туману напускать? — хохотнул Мардефельд. — Мы же давние друзья. Итак, что вы скажете по поводу моего предложения?
— Я согласен, если узнаю, что требуется от меня в обмен на вашу искренность.
Посол Пруссии чуть подался вперёд.
— Самая малость, коллега: действовать сообща. Поверьте, это и в моих, и в ваших интересах. В ваших даже более, чем в моих.
— Я согласен, — повторил француз, понимая, что обойтись без советов Мардефельда он может, но, в отсутствие конфидентов, собирать сведения будет не в пример труднее. — Готов вас выслушать.
— Сперва вопрос: что вы думаете по поводу сегодняшних манифестов императора?
— Его величество всегда отличался нетерпением, однако сейчас, вероятно, дело в ином. Скорее всего, он так спешит, потому что его дама сердца… вернее, с этого дня уже официальная невеста в тягости. Хотя, не представляю, что он станет делать, если состояние здоровья ухудшится, а молодая императрица родит ему четвёртую по счёту дочь.
— На вашем месте, коллега, я бы не иронизировал.
— Простите?..
— Я же говорил: император намного умнее, чем кажется. Да хоть бы эта… эльфийка нарожала ему десяток дочерей. Хоть бы даже его величество скончался через неделю после свадьбы, вопрос с наследником престола он уже решил.
— То есть, вы хотите сказать, что эта принцесса… Боже мой, какая скверная новость.
— Новость станет ещё сквернее, если вы узнаете, кто именно раскрыл заговор Долгоруких. Притом самолично и практически без посторонней помощи, использовав лишь одну случайную зацепку и собственную голову… Ну, как, коллега, весело ли вам от того, что при любом раскладе император Петер оставит нам в наследство свою вдовушку? Безразлично, будет ли она регентшей при малолетнем наследнике, или царствующей императрицей, Европе придётся иметь дело с эльфом на престоле довольно сильного и амбициозного государства. Есть ситуации похуже этой, но их немного.
— Вы располагаете точными сведениями, или почерпнули это из разговоров высокопоставленных болтунов? — Кампредон спросил без тени злости: убедиться в достоверности информации — первейшая забота дипломата.
— Скажем так: у меня есть хороший знакомый в Тайной канцелярии. Не конфидент, попросту симпатизирующий Пруссии человек.
— Ах, чёрт, какая, в самом деле, скверная новость… Раньше бы знать, подослал бы к ней какого-нибудь смазливого наглеца и распустил
— Здесь мы с вами в равном положении, коллега. К сожалению, я сам поздно догадался, что тут к чему, не то давно бы принял меры. К ещё большему сожалению, не стоит рассчитывать на то, что принцесса лишь использует ситуацию для захвата власти эльфами. Она для этого слишком умна. К тому же, я кое-что узнал о нравах этого народца. Выйдя замуж, эльфийская принцесса обязана свято блюсти интересы семьи супруга, независимо от того, какие чувства она испытывает. А в данном случае мы имеем дело с глубоким, искренним и, увы, взаимным нежным чувством. Проще говоря, она предана императору, как собака.
— Преемник… — невесело усмехнулся француз. — Тот самый преемник, который сохранит прежний курс и не допустит разброда. Тень императора… Вы совершенно правы, коллега, я крепко недооценил его величество. Придётся признать, что здесь он нас обошёл, и приспосабливаться к работе при будущей императрице. Пожалуй, наш единственный козырь в этой игре — её плохое знание реалий европейской политики.
— Это преимущество быстро сойдёт на нет, друг мой. Придётся поторопиться.
…Погода к вечеру принялась портиться: небо затянуло грязно-серыми облаками, задул порывистый ветер. Посольские курьеры, проклиная всё на свете, отправлялись в дальний путь. Однако курьер французского посольства эту ночь наверняка проведёт в своей постели… Рано отправлять депешу в Версаль. Сказанное пруссаком следует хорошенько обдумать, прежде чем изводить бумагу и чернила. Где он приврал, где допустил недомолвки? Пожалуй, придётся рискнуть и напрямую поговорить с некоторыми высокопоставленными персонами.
Курьер ещё успеет отбить седалище, проезжая через всю Европу. Но в дорогу он отправится не раньше, чем Кампредон убедится в истинности полученных сведений. Правила Большой игры этого не воспрещали.
— Метёт-то как… Ты глянь, Алексашка, прямо завеса сплошная, не видно ни черта.
За окном и впрямь мело, словно не месяц март на дворе, а самая серёдка зимы. В те редкие мгновения, когда сплошная снежная пелена делалась тоньше, становилось видно, как побелевшая Нева слилась с таким же белым берегом. Ни Выборгскую сторону, ни даже стрелку Васильевского вовсе не было видать. Ветер, холод и метель. Впору ставить большую свечку за тех, кто нынче в пути.
Зачем Пётр Алексеич в такую собачью погоду вздумал назвать в гости столичную знать и иноземных послов, светлейший догадывался. В последнее время старый друг то и дело вгонял в оторопь своими нежданными решениями. Впрочем, приглашение было таково, что не откажешься: пришлось наряжаться, как было велено, для празднества и готовить экипаж. Зато из всех приглашённых один Данилыч удостоился быть званым в личные комнаты государя. Это не могло не радовать, а то едва не счёл себя опальным.
Своего друга он застал пусть не в дезабилье, но без камзола и сапог, попутно отметив, что штаны на нём форменные, гвардейские, чулки красные, а рубашка новенькая, и не из дешёвых. Он как раз и сидел, управляясь с завязками её воротника.