Патриций
Шрифт:
– Заходите, располагайтесь, – кивнул он. – Анаис, а ты куда?
– Скоро вернусь, – девушка казалась совершенно спокойной, в отличие от своих друзей – они нервничали и не скрывали этого. – Вы поднимайтесь и выводите крейсер на орбиту. Я возьму «лодку», дам сигнал – и примите меня на борт. Алмон, сделай ускоренный режим приема, мощности «лодки» мне не хватит, у меня практически не будет времени, так что подхватите меня.
– Я все знаю, не волнуйся. Давайте, ребята, заходим, – Алмон тычком помог войти Максу, который все еще разглядывал крейсер и «лодки».
Бесшумно закрылся
Чуть ниже сердца бьется одиночество тишайшей фиолетовой пульсацией…
Анаис открыла купол крайней левой «лодки», забралась в салон и села в кресло пилота. Купол мягко опустился, вспыхнула подсветка пульта управления, но Анаис ничего не коснулась, она сидела неподвижно, дожидаясь старта корабля. Световые турбины крейсера разгорались все ярче, вскоре он оторвался от площадки и плавно поднялся в воздух, взлетая практически без шума. В сердце девушки холодной иглой вошла тоска. Она была такой сильной, такой невыносимой, что девушка стиснув зубы тихонько застонала.
Крейсер набрал скорость и в мгновение сделался еле различимой точкой в высоком чистом небе. «Как странно, – подумала Анаис, – я одна на целой планете, совершенно одна…» Как только крейсер исчез из вида, Анаис подняла купол, вышла на нагретые за день плиты и огляделась по сторонам. Деревья вокруг космодрома уже позолотила наступающая осень, в воздухе пахло желтеющей травой, поздними ягодами, последними цветами и еще чем-то особенным, чем пах только воздух Кираса. Анаис сквозь слезы смотрела по сторонам, надеясь запечатлеть все это в памяти навсегда. Кругом стояла непривычная для жизнерадостного Кираса тишина, планета словно замерла в предчувствии беды, закрыла глаза и замерла от страха…
– Я не хочу этого, ты слышишь? – прошептала Анаис.
Девушка почувствовала, как испуганно забилось сердце планеты.
– Я не хочу тебя убивать! Я не хочу тебя убивать, ты слышишь?! Я люблю тебя, люблю, ты же знаешь! Я не могу поступить иначе, не могу! Я делаю это не по своей воле, не по своей! Прости меня, прости, если сможешь!
Ни с того ни с сего вдруг поднялся ветер, заволновались деревья, чистое небо мгновенно затянуло серой пеленой. Разрыдавшись, Анаис упала на колени, вымаливая прощение у своей планеты.
Алмон сидел за пультом в центральном кресле пилота, он в одиночку справлялся со всем управлением, лишь изредка давал команды Дэну выполнить ту или иную операцию. Макс расположился в соседнем с Денисом кресле и курил, незаметно смахивая с панели управления случайно упавший туда пепел. Растерявший в одночасье всю свою веселость Сократ неподвижно стоял у большого, в его рост бокового иллюминатора и смотрел на удаляющуюся зелень лесов, чешую рек, зеркала морей и ленты дорог, быстро превращающиеся в незаметные нити.
– Прошу всех сесть и пристегнуться, – сказал Алмон, – корабль набирает высоту.
Ластения и Терр-Розе присели в кресла, а щенок, возившийся на руках Ластении, начал вдруг трясти головой и жалобно скулить.
– Что это с ним? – забеспокоилась
– Наверное, перегрузки, – ответил полуволк, – сейчас наберем высоту, крейсер пойдет медленнее, и он успокоится.
– Прямо сейчас выйдем в космос? – поинтересовался Макс.
– Пока мы будем на малой орбите планеты, в ее атмосфере.
Алмон не спускал глаз с экранов, на которых отражался весь процесс управления кораблем.
Вскоре Кирас скрылся за плотной завесой облаков, и полуволк сказал:
– Так, ложимся в дрейф. Дэн, садись во второе кресло, Терра, пожалуйста, поменяйся с ним местами. Спасибо. Дэн, клади палец вон на ту синюю кнопку и держи его там, как только скажу, сразу же нажимай.
– Это ускоренный режим приема?
– Да.
Скорость постепенно снижалась, корабль едва двигался, и щенок, перестав скулить, принялся зевать, одновременно пытаясь ухватить Ластению за пальцы.
– Что же Анаис так долго? – Алмон смотрел на небольшой зеленый экран с яркой неподвижной точкой. – Почему она не поднимается? Все же рассчитано.
– Сколько у нас времени? – спросил Сократ.
– Шестнадцать минут.
– За сколько «лодка» сюда доберется?
– Минут за двенадцать.
– Должна успеть.
– А если не успеет? – Макс смотрел то на экран, то на полуволка. – Тогда что?
– Тогда нам надо будет либо уходить, оставив там Анаис, либо мы взорвемся вместе с планетой.
– Ты все поняла?
– Да, Повелитель.
– Я окутал тебя иллюзией, твои жизненные излучения такие же, как у настоящей Анаис. На всякий случай, постарайся пореже общаться с Алмоном.
– Я все сделаю, но у нас так мало времени, успеем ли?
– Должны успеть. Это военный корабль, он проходит через пространство за считанные мгновения, поднимается с любой поверхности безо всякого разогрева или подготовки, сесть тоже может где угодно, его невозможно обнаружить ни единой системой, и на экипаж можешь во всем положиться. Поменяйся с моей дочерью одеждой, иди к ним на крейсер, затем найди любой предлог для возвращения на Марс – и всё. Желаю удачи.
– Спасибо, Владыка.
Затянутая в черный комбинезон из тонкого, но прочного, как металл, материала, Анаис взбежала по трапу. Как только за нею закрылись входные шлюзы, корабль поднялся в воздух и мгновенно исчез из вида.
Анаис приложила ладонь к теплу посадочной плиты, закрыла глаза и принялась вытягивать из недр планеты Глаз Идола. Девушка почти физически ощущала, как он прорывается сквозь тело Кираса, причиняя планете невыносимые страдания… Кирас задрожал, загудел, задыхаясь от боли. Наконец, разорвав плиту площадки, как бумажный лист, на поверхности оказался дымящийся Глаз. Взяв обжигающий камень, Анаис пошла к «лодке». В недрах планеты нарастал гул. Едва девушка забралась в аппарат и опустила купол, взревел ураган и на землю обрушился ливень. Убрав Глаз Идола во внутренний карман куртки, Анаис собралась было нажать клавишу старта, как вдруг увидела бегущих по космодрому людей. Они что-то кричали и отчаянно махали руками.